Проверяя Сенатора (ЛП)

бы захотел, смог бы заставить меня уйти. Засадить в тюрьму и надолго. Не задавая

никаких вопросов. Я не так уж и сильно зол на себя. Настоящее дерьмо, и я начинаю

врубаться... мои мысли, подобно кирпичикам складываются воедино.

В этой игре становится понятно, что хочет Норт и какова цена. Не то, что я веду

развлекательную передачу. Я собираю самое драгоценное из самого драгоценного. Время.

Я подписываю и бросаю соглашение рядом с локтем Норта, пока он заказывает обед.

– Вегетарианская лазанья. На гарнир. Брокколи на пару. Салат. Свежий лимон. Она будет

тоже самое, – говорит он монотонно и что–то щелкает у меня в мозгу. Уорнер не ест

овощи. Вернее, когда я ее знал, она была категорически против веганов. Была всю свою

жизнь. Возможно, это может объяснить, почему она вдруг похудела и начала выглядеть

изможденной.

Джекс делает свой заказ официанту. Я следующий. У меня, блять, нет аппетита.

Я заказываю как обычно. Бифштекс. Средней прожарки. Без картофеля. Салат. Заправить

маслом и уксусом. Бутылка Сан Пеллегрино.

Глаза президента метнулись к Уорнер. Ни тени улыбки. Он наливает ей еще выпить, потом

поднимает бокал в ее сторону, чтобы она взяла его из его рук. Сто к одному, она его саба.

Меня это мало волнует, разве что... дерьмо! Я могу ввязаться в это лишь для того, чтобы

увидеть, как это будет сыграно. Стиснув зубы, я поднимаю свой бокал. Запрокидываю

свой напиток. Я смотрю через стол на президента и наши взгляды встречаются. Я не

отворачиваюсь, вспоминая его последнее предложение, которое я отклонил. Я готов

перекинуться через стол и разбить его наглый еб*ник, если он думает, что он может

загнать меня в угол и заставить меня принять сделку.

Официант уходит и Джекс берет на себя роль переговорщика. Прекрасно зная, что он

будет выступать в качестве докладчика на Южном крыле. Теперь он является

переговорщиком в закулисных играх.

– Мы в какой–то мере обсудили Ваше предложение на свободных условиях. – Джекс

наклоняет голову в сторону Норта. – В рамках неофициальной просьбы. Ничего более.

Норт хихикает.

– Да. Хорошо, давай покончим с этим дерьмом. Вы потребовали крайней

конфиденциальности при обучении Вашей новоиспеченной сабы. Что мне интересно, так

это научится азам. В буквальном смысле.

Если бы я не был готов к этому моменту, то, ясен хрен, моя голова бы резко дернулась.

Мое тело холодеет.

– Поясните, – говорю я хриплым голосом.

– В течение года я покину пост. Я планирую полностью уйти на пенсию и преследую

другие интересы. – Его взгляд, переметнулся на Уорнер. – У меня есть идеальное местечко

на вершине горы. Но, к сожалению, то, что мне надо, я не могу заказать онлайн с

доставкой до дома. У Вас есть то, что я хочу приобрести.

Прежде чем я могу нарыть, что ему нужно, появляются два официанта с подносами в

руках. Один официант приносит корзинку с булочками и ставит тарелки для хлеба. Другой

несет салаты и мою бутылку минеральной воды. Все это время мое желудок скручивает.

После того, как официанты уходят, я спрашиваю:

– И что же это?

– То, чем ты обладаешь... это совершенное искусство, – отвечает он, затем жестом

обращается к Уорнер. – Передай мне хлеб.

– В какой–то одной определенной области в частности? – И потом пришла моя очередь

сморозить чушь. – Или схожую с той, о чем вы просили меня прошлой ночью по поводу

моей сабы?

Кожа на его носу и щеках вспыхивает, но вместо ответа на мой вопрос, он, кажется,

рассматривает корзинку для хлеба, наконец, взяв булочку из ржаной непросеянной муки.

Уорнер пристально смотрит на президента, пока он берет булочку разламывает ее

пополам, положив одну половинку на свою тарелку, а потом медленно кладет вторую на

ее. Она прикусывает губу. Ее подбородок постепенно начинает дрожать, но она ничего не

предпринимает. Она продолжает сидеть так, в то время как он размазывает тонким слоем

масло по своему куску. Когда он откусывает кусочек, ее губы размыкаются, и я клянусь,

что я слышу, как урчит ее желудок.

– Я впечатлен тем, как ты держишь себя в руках, – отвечает он кратко. Он кусает еще раз

от своей булочки, жует и наливает себе еще рюмку водки, но не для Уорнер. Он

поднимает свой бокал, будто бы собираясь что–то сказать дальше. – Просто хочу

разобраться в доминировании. И все. Это не тот способ обучения, который можно легко

освоить. Я хочу лучшее, и я верю, что вы тот, кто мне нужен.

– Я не учитель.

– Вы учитель. Вы хороши, но вы вращаетесь в узком кругу. Я хочу вступить в него. Я

достаточно узнал за последние два года. Конечно, Сенатор, Вы не понимаете, но открыв

эту дверь в моей душе, моя жизнь изменилась. Неизмеримо. Сделайте для меня

одолжение, Стоун, уверяю вас, я не останусь в долгу. Будет касаться это вас или вашей

сабы.