Проверка на отцовство

Так и прошел осмотр дома. Спроси меня кто уже тем же вечером, что я смогла запомнить, я отвечу: практически ничего. Все было как в тумане. И единственное, что я видела, — это радостная дочь, которая буквально лоснилась к Вавилову. Он же больше не разговаривал со мной, только с Маришей, обсуждал с ней геометрические рисунки на обоях, показывал какие-то статуэтки и прочие элементы декора, которые могли привлечь ребенка. 

На втором этаже было пять спален, в каждой имелись ванные комнаты. В одну мы даже заходить не стали. Вавилов качнул головой, и я подумала, что это спальня его отца, про которую он так пренебрежительно уже отзывался, но нет. Светлая и безумно огромная спальня была рядом. Над кроватью висел портрет матери Артема рядом с красивым брюнетом в возрасте. 

— Твой отец? — я повернулась к Глебу, сравнивая. 

Он кивнул в ответ и вышел из спальни, унося Маришу с собой. А я еще какое-то время смотрела на портрет, выискивая знакомые черты. В этом мужчине я нашла что-то и от Глеба, и от Артема, но младший сын все же был больше похож на отца.

На первом этаже кроме гостиной было несколько технических помещений, одно из них походило на комнату для охраны. Две ванные комнаты, кабинет, кухня и небольшая столовая, что меня несказанно удивило. Я ожидала увидеть огромный стол, непременно вытянутый, но нет. Стол был круглым и не таким уж и большим, но вид в столовой был сумасшедшим: панорамные окна на участок леса. Наверное, именно эта столовая и сразила меня окончательно. Когда после нее я вышла к бассейну с такими же панорамными стеклами и все тем же видом на лес, я была уже безоговорочно влюблена в этот дом, хотя поверить в то, что он когда-то будет принадлежать мне и моей дочери, я не могла. Не видела себя в этом роскошном месте, не видела и не представляла. Это было похоже даже не на сказку, а на какой-то психологический триллер. Словно кто-то сверху наблюдал за моим поведением, ставя эксперименты.

— Отвези меня домой, — потерянно выдохнула, замерев на пороге помещения с бассейном. Все это было слишком.

Для меня еще днем было слишком, а сейчас я была слабее механической куклы, потому что и завода во мне не осталось, а ведь дома еще нужно будет кормить Маришу кашей, купать и укачивать на ночь, а потом вышить две брошки. Сил не было. Я опять села на заднем сиденье, прикрыла глаза на пару секундочек, прислонившись головой к детскому автокреслу, и, кажется, уснула.

Глава 18

Проснулась от ощущения чьего-то присутствия, распахнула глаза и встретилась взглядом с Глебом. Мужчина сидел вполоборота на водительском сиденье и внимательно разглядывал меня.  

— Привет, — зачем-то шепнула, теряясь от неловкости ситуации.

— Марина уснула следом за тобой, — тихо произнес он, не разрывая нашего зрительного контакта. Я пыталась понять, что же у этого мужчины на уме, о чем он думал, когда так внимательно смотрел, и у меня ничего не выходило, потому что сейчас мне виделась некая теплота, которая никак не вязалось с его прежним поведением. 

— Она всегда легко укачивается в движении, — я выпрямилась и потянулась, — будь то коляска, слинг или машина, — на последнем слове я все же не смогла сдержать зевка и быстро прикрыла рот ладонью.

— Давай я ее опять вместе с креслом вытащу, — он бросил короткий взгляд в сторону Мариши, — чтобы не разбудить.

— Давай, — кивнула, сглотнув, и подхватила сумку. Нужно было скорее выйти на волю. То есть на воздух. Какая-то иррациональная неловкость не отпускала меня: я носила под сердцем ребенка от этого мужчины, но он был для меня абсолютно чужим... 

Дневная жара спала, но вечерней прохлады еще не ощущалось.

— Поскорей бы закончилась эта жара, — сказала я, чтобы хоть как-то разбавить ту давящую тишину, что сквозила между нами, но Вавилов вмиг словно окаменел, его плечи напряглись, а взгляд стал острым, словно он учуял жертву и приглядывался, с какой стороны к ней лучше подступить, цепко подмечал каждую мелочь.

— Тебе часто так плохо из-за духоты? 

— Нет, — я качнула головой, — просто само по себе у меня пониженное давление. С Мариной так же было, во время беременности оно понижалось еще сильнее, но ничего страшного, как видишь. — Я улыбнулась и заглянула в приоткрытую дверь машины. — Со мной и Мариной все в порядке.

Глеб кивнул, вот только заходившие желваки и сжатая челюсть выдали его с головой. А я, пожалуй, впервые смогла безошибочно определить по виду мужчины, в каком ключе сейчас протекали его мысли. В недобром. Опять он на меня разозлился. Или на ситуацию — как знать.

В подъезде мы поднимались в полной тишине, то ли не желая разбудить Маришу, то ли опасаясь вступать в диалог, с чем у нас явно не складывалось. Я открыла дверь и, придержав ее, пропустила Глеба с дочерью вперед. Мужчина пошел в сторону комнаты, когда я все же не выдержала и шепотом попросила его разуться. Он кивнул и молча, наступая себе на пятки, скинул обувь.

Мариша настолько крепко уснула, что не проснулась даже тогда, когда я вытаскивала ее из люльки.