Провидец Александр Энгельгардт (СИ)

Осенью пришлось звать на толоку баб, чтобы помогли нарубить капусту на засолку. Тут Энгельгардт убедился, что у крестьян есть свой "трудовой кодекс", что каждый хочет на общей работе показать себя с лучшей стороны:

"Работа "на чести", толокой, производится даром, бесплатно; но, разумеется, должно быть угощение, и, конечно, прежде всего водка. Загадав рубить капусту, чистить бураки и пр., Авдотья приглашает, "просит" баб притти на "помочи". Отказа никогда не бывает: из каждого двора приходит по одной, по две бабы, с раннего утра. Берут водки, пекут пироги, заготовляют обед получше, и если есть из чего, то непременно делают студень - это первое угощение. "Толочане" всегда работают превосходно, особенно бабы, - так, как никогда за подённую плату работать не станут. Каждый старается сделать как можно лучше, отличиться, так сказать. Работа сопровождается смехом, шутками, весельем, песнями. Работают как бы шутя, но, повторяю, превосходно, точно у себя дома. Это даже не называется работать, а "помогать"... Нельзя даже сказать, чтобы именно водка привлекала, потому что приходят и такие бабы, которые водки не пьют; случается даже, что приходят без зову, узнав, что есть какая-нибудь работа. Конечно, всё это происходит оттого, что мужик и теперь всегда в зависимости от соседнего помещика: мужику и дровец нужно, и лужок нужен, и "уруга" (выгон) нужна, и деньжонок перехватить иногда, может быть, придется, и посоветоваться, может быть, о чём-нибудь нужно будет, потому что все мы под Богом ходим - вдруг, крый (сохрани) Господи, к суду какому-нибудь притянут - как же не оказать при случае уважение пану!".

Подобная совместная работа, в какой-то мере на принципе состязательности, дала возможность Энгельгардту увидеть крестьян и крестьянок с лучшей стороны, чего никогда не видели помещики, использующие труд либо крепостных, либо наёмных работников.

И такой подход к крестьянам с отношениями "по совести, по справедливости", стал для Энгельгардта правилом. Тогда как местные помещики строили отношения с крестьянами "по-петербургски", петербургский профессор жил с "мужиками" и "бабами" "по-соседски, по-Божески". Другие помещики вели с крестьянами нескончаемые изматывающие (и обычно безрезультатные) судебные процессы, у Энгельгардта с соседями и работниками не было ни ссор, ни неприятностей. Совет Степана послужил первым толчком, который ввёл Энгельгардта в целый мир деревенских, сложившихся за века чисто русских отношений, не описанных ни в одном руководстве по ведению хозяйства и не предусмотренных никакими юридическими кодексами.

Пришлось, например, Энгельгардту ознакомиться и с системой "народной юриспруденции". Среди знакомых ему крестьян был охотник и вор, некто Костик. Он крал даже не столько из нужды, сколько из озорства (как Остап Бендер был мошенником-художником). Совершил он кражу у Матова - мещанина-кулака, содержателя постоялого двора. Матов прежде всего раскидывает умом, кто бы мог украсть. Он "находит важных свидетелей, которые видели у Костика деньги (а всем известно, что у Костика денег быть не может), которые видели Костика с ношей. Заручившись свидетелями, обещав им, что дела далее волости не поведет, свидетелей по судам таскать не будет, и получив, таким образом, уверенность, что Костику не отвертеться. Матов жалуется в волость. Вызывают в волость Матова, Костика, свидетелей - в волость свидетелям сходить недалеко и от работы их не отрывали, потому что суд был вечером. Свидетели уличают Костика, и тот, видя, что нельзя отвертеться, сознаётся. Дело кончается примирением, и все довольны". Матов получил обратно у него украденное. "Свидетелям Костик или заплатил, или поставил водки, а главное, их не таскали по судам... Костик доволен, потому что раз воровство открыто, ему выгоднее заплатить за украденное, чем сидеть в остроге. Мы довольны, потому что если бы Костик посидел в остроге, то из мелкого воришки сделался бы крупным вором.

Совсем другое дело вышло бы, если бы Матов вместо того, чтобы самому разыскивать вора, принёс жалобу в полицию, как делают большею частью помещики и в особенности помещицы. Приехал бы становой, составил бы акт, сделал дознание, тем бы, по всей вероятности, дело и кончилось. Какие же у станового с несколькими сотскими средства открывать подобные воровства?.. Становому впору, только повинности с помещиков собрать:...