Провидец Энгельгардт

Да, недоедают. Да, мы продаем не избыток, а необходимое. Всё это так, верно.

Автор статьи «Отечественных записок» говорит, что остающегося у народа хлеба не хватает на продовольствие, но из его вычислений количества хлеба, необходимого для продовольствия, видно, что он разумеет только такое продовольствие, которое составляет минимум, чтобы человек мог прокормиться, такое продовольствие, какое необходимо, чтобы, как говорят мужики, упасти душу. Но разве этого достаточно? Разве только это и нужно?

Четвёртую часть производимой пшеницы мы отсылаем за границу, оставляя себе одну часть на посев и две части на прокормление.

Немец съедает третью часть остающейся нам за посевом пшеницы. Ржи мы отсылаем и пережигаем на вино около одной шестой того, что остаётся за посевом, и на это идёт самая лучшая рожь. Конечно, «рожь кормит всех, а пшеничка по выбору», но почему же ей непременно выбирать немца, чем же немец лучше? Конечно, чёрный ржаной хлеб – отличный питательный материал, и если приходится питаться исключительно хлебом, то наш ржаной, хлеб, может быть, и не хуже пшеничного. Конечно, русский человек привык к чёрному хлебу, ест его охотно с пустым варевом; на чёрном хлебе, на чёрных сухарях русский человек переходил и Балканны, и Альпы, и пустыни Азии, но всё-таки же и русский человек не отказался бы ни от крупитчатого пирожка, ни от папушника. В тяжёлой работе, на морозе и русский человек любит закончить обед из жирных щей и каши папушником с мёдом».

Едва сдерживая гнев, Энгельгардт пишет об учёных, специалистах и журналистах, которые изыскивали возможности увеличения экспорта хлеба за счет дальнейшего ухудшения питания большей части народа: