Провидица

— Вы ведь тоже забавлялись с королевскими игрушками, не так ли, ласс Корвель? — спросила Катиль, и мужчина промолчала. Впрочем, признания не требовалось, ответ был очевиден. — Вам были по душе такие забавы?

Корвель поднял лицо к светлеющему небу. К чему кривить душой, да, нравились. Нравилась та бесшабашность, царившая в покоях Сеймунда, нравились женщины, лишенные налета жеманства и ложной скромности. Но у себя в замке он бы не стал устраивать подобных развлечений. Для Галена королевские ночи были приятным разнообразием до того, как он встретил… Мужчина поджал губы и отогнал воспоминание о наложнице, ему стало неприятно.

— Вы брали женщин силой, Гален? — этот вопрос лаиссы Альвран и вовсе поставил Корвеля в тупик.

Он обдумал ответ, отыскивая в своей бурной юности подобный грех.

— Я хочу понять, почему Рагна была уверена в том, что в пылу после сражения, вы должны были обесчестить меня, — дрогнувшим голосом пояснила девушка.

— Она неверно истолковала мои привычки, — улыбнулся мужчина. — Да, близость с женщиной обычно унимает жар в крови, после порыва ярости, или же после схватки, но со мной всегда была наложница, которая появлялась по первому моему зову. Рагну я брал с собой, когда сайер Гудваль в своей извечной наглости нападал на мои границы. До того мгновения, пока бой не утихнет, и рать мерзавца не будет откинута на свои земли, она ждала в безопасном удалении, после же… — Корвель замолчал, не желая продолжать разговора, который был не предназначен для ушей невинной девицы.

Катиль молчала, и ее мыслей было невозможно угадать. От этого благородному лассу стало не по себе, весь этот разговор казался неловким и ненужным. Лишенный стеснительности бывшей сайер, отчего-то стыдился говорить с маленькой лаиссой о других женщинах, словно это могло оскорбить ее.

— Гален, — наконец отозвалась девушка, — а в тех войнах, в которых вам довелось участвовать?

Зачем она спрашивала об этом? Катиль и сама затруднялась ответить. Она знала о войнах, она знала о тех законах, что царят среди ратников, лассов и сайеров. Победитель получает все — основное правило, которому не могли противостоять ни церковь, ни рассуждения философов и мудрецов. Если взят замок, все его богатства и женщины принадлежат победителям. И насилие в таком случае не осуждалось, оно было обыденным, привычным и даже нормальным. Более того, лаисса Альвран не собиралась порицать своего спутника и собеседника, если подобное происходило с ним. Ее собственный отец и братья считали "закон победителя" справедливым. Но ласс Корвель уже выбился из того представления, которое было у Катиль о нем изначально. Наверное, ей хотелось утвердиться, что тот, кого она избрала для своей добровольной помощи, не похож на других. Или это ее проснувшееся так неожиданно сердечко желало этого, но лаисса ждала ответ с необычайным трепетом.

— Кати, — Гален не мог отделаться от снедавшего его чувства неловкости. Ему до крика не хотелось обсуждать с девушкой свою постель, но он понимал, что от него ждут ответа, и для Катиль он почему-то важен. — В каждом замке есть женщины, которым положено ублажать своих господ и их гостей, если на то будет воля господина. В вашем замке должны были жить служанки для услады, — девушка кивнула. Она знала наложниц лассов Альвран, таковые в замке имелись. — Они есть в каждом замке, не только в Валимаре. И могу вам сказать, опираясь на свой опыт, разницы между благородной лаиссой и служанкой на ложе нет. Порой служанки даже более живы и горячи, чем чопорные дворянки. Если есть выбор между верещащей девицей, пытающейся выцарапать мне глаза и женщиной, которая знает, что от нее ждут, и как доставить наслаждение господину, то я выбираю наслаждение. Тягу к благородным пленницам чаще имеют простые ратники… К Нечистому, Кати! Я не хочу говорить вам всего этого, зачем вы заставляете меня?! — все-таки вспылил Гален Корвель. — Я больше не скажу вам ни слова.

— Мне достаточно того, что вы сказали, — кивнула девушка. — Вы знаете, о чем говорите. Кому, как не вам знать разницу между благородной лаиссой и служанкой.

Лаисса Альвран развернулась и направилась обратно в деревню. Мужчина некоторое время смотрел ей вслед, но вскоре догнал и преградил дорогу.

— Катиль, я требую, чтобы вы немедленно объяснились. Что, ради всех Святых, сейчас было?! — в негодовании воскликнул ласс Корвель. — Вы ждете от меня ответа, желая убедиться, что на моей совести нет насилия над женщинами в захваченных замках, и я, как последний дурак, честно отвечаю вам. Чем вас не удовлетворил мой ответ?

Лаисса Альвран сложила руки на груди и с вызовом взглянула в лицо бывшего сайера, угадывавшееся в предрассветных сумерках.

— Меня ваш ответ вполне устроил, — ледяным тоном ответила она.

— Тогда, за каким Нечистым, ваш гнев? — Корвель так же скрестил руки на груди и ответил упрямым взглядом.