Он встряхнул головой, прерывая спираль депрессивных мыслей, плотно обвивавших его сознание. И снова бросил непонимающий взгляд на зудящий, словно огромный москит, коммуникатор.
Нет меня, я никто…
Но, сделав усилие над собой, он нажал сенсор приёма звонка и приложил трубку к уху.
— Здравствуйте, — голос в динамике был совершенно незнакомым, но Аполлинарий сразу ощутил, что владелец этого голоса не простой человек. Старый служака чувствовал, что обладатель этого низкого, обволакивающего баритона наделён немалой властью.
— Здравствуйте, — растеряно ответил Аполлинарий.
— Что-то нерадостно вы как-то меня приветствуете, — усмехнулся в трубку неизвестный собеседник, — хотя, я понимаю причину вашей грусти…
Повисла небольшая пауза. Аполлинарий молчал и ждал продолжения, и оно воспоследовало:
— Моё имя Пётр Сергеевич Овечкин, — прозвучало в трубке.
А вот это имя Аполлинарию было известно. Это тот самый большой человек, с которым босс вёл дела.
— Очень приятно, — выдавил из себя бывший гвардеец, лихорадочно соображая, зачем он, мелкая сошка, понадобился столь значительной персоне, снизошедшей даже до того, что бы говорить с ним лично, а не поручать это своим многочисленным секретарям…
— У меня будет предложение для вас, — ошарашил Овечкин господина Дратвина, — вам следует прибыть ко мне по адресу… — Аполлинарий быстро записал адрес на первом попавшемся клочке бумаги, — надеюсь, то, что я вам предложу, вас устроит. Жду вас завтра в десять, — и трубка наполнилась короткими гудками.
Аполлинарий неверяще смотрел на переговорную трубку, которую до белизны в пальцах сжимал в руке, и в душе его начала зарождаться робкая надежда на то, что жизнь ещё не закончилась…
Глава 14
Жизнь продолжается!
— Утро красит нежным светом стены древнего кремля, — бубнил себе под нос строки древнего поэта спешащий на встречу с большим человеком Аполлинарий Александрович.
Поскольку он уже давно жил в родовом поместье Троекотовых, то и гардероб его остался там. А, стало быть, захвачен врагом.
И сейчас ему пришлось к девяти подойти к магазину готового платья «Циммерман и Брусницын», чтобы сменить грязноватый и немного обгоревший полевой камуфляж на партикулярное платье.
Магазин был, честно говоря, так себе, но более в городе никто не открывался раньше десяти, а в десять его уже ждали, и внутренний голос настойчиво повторял ему, что лучше не опаздывать.
Аполлинарий Александрович подошёл к чугунным воротам. Отсюда можно было, хоть и с трудом, но разглядеть респектабельный трёхэтажный особняк, прячущийся в глубине парка, заросшего вековыми липами.
С некоторой дрожью в руках он нажал на кнопку старомодного звонка.
— Вам назначено? — донёсся до него вопрос из динамика.
— Да, — пересохшее горло на пределе сил вытолкнуло это слово. Аполлинарий Александрович аж закашлялся.
— Проходите, — замок калитки едва слышно щёлкнул и ажурная кованная дверца приотворилась.
Аполлинарий, как во сне, проследовал по дорожке, вымощенной шершавой плиткой, к подъезду.
Там его уже ждал чопорный дворецкий в пёстром попугайском мундире. Критически осмотрев плохо наглаженный костюм визитёра, он задрал подбородок, и буркнув: «Следуйте за мной», не торопясь, но и не оборачиваясь, двинулся внутрь дома.
Спустя минут семь они вошли в просторный холл, вся обстановка которого просто кричала о богатстве хозяев.
— Садитесь, — дворецкий небрежным жестом указал посетителю на диван и даже снизошёл до пояснения, — вас позовут.
После чего исчез в коридорах здания.
Слава богу, ждать пришлось совсем недолго. Высокие двери приоткрылись, и оттуда выглянула девичья мордашка:
— Идите сюда, — деловым тоном распорядилась она, и Аполлинарию ничего не оставалось, как выполнить эту команду.