Провинциалка

Я попросил Груди принести мне отбивную и графинчик холодного "розе", которое не так давно привезли в клуб, и я не упускал случая попробовать его, когда бывал здесь.

Стрелки подбирались к восьми. Все новые и новые люди заполняли помещение, но Иванчева среди них не было. Наверное, совет был более долгим, чем вчерашний… Подумав это, я тут же усомнился, потому как вчера о сценарии Докумова уже было сказано многое, так что сегодняшнее обсуждение должно было бы пройти быстрее. Я вновь вспомнил о Гандеве и посмотрел в сторону столика с двумя мужчинами. Гандев все еще сидел там. "Странно!" — подумалось мне, при этом в памяти всплыл тот факт, что в прошлый раз актер сам заговорил со мной о "Бунте", проявив при этом завидную осведомленность. Мне стало не по себе, потом я вдруг рассердился на Гандева. "Может, он закончит разговор и потом уж подойдет ко мне?" — молнией мелькнула мысль. Оказывается, меня всерьез волнует вопрос: подойдет к моему столику Гандев или нет. И тут я с неожиданной ясностью понял, что сегодня вечером актер к моему столику не подойдет.

Я механически сжевал отбивную и допил вино, почти не ощущая его вкуса. Может быть, причиной тому были две рюмки водки, а может — холодок неизвестности, пробежавший у меня по спине. К тому же у меня внезапно разболелась голова. Нервы мои были до предела натянуты, люди вокруг бесконечно раздражали меня своим провинциальным видом. Я был абсолютно убежден, что они, вернувшись в родные края, станут всем хвастаться, что посетили знаменитый клуб.

— Что ты хочешь на десерт? — присел за мой столик Груди. — Есть миндальный крем, пирожное с персиковым кремом и…

— Ничего сладкого не хочется, — прервал я его и взглянул на часы. Явно, Иванчев сегодня уже не придет.

— Когда ты собираешься на море? — спросил Груди.

Зал потихоньку пустел, и у официанта не было работы. Но даже когда он был до предела загружен, любил присаживаться к столику старого знакомого, постоянного посетителя, и заводить длинный разговор. У каждого из здешних ветеранов был любимый конек.

— Еще не знаю… Скорее всего, в августе.

— В августе? — удивился Груди. — Молодец!

У Гандева был достойный преемник. Теперь старый официант будет сидеть за моим столиком до второго пришествия.

— Ты что-то без настроения, — продолжал расспрашивать Груди, сметая салфеткой крошки с соседнего стола. — Может, на тебя магнитные бури влияют?

Магнитные бури были его любимой темой. Я снисходительно усмехнулся.

— Нет, а почему ты спрашиваешь?

— Да потому, что завтра и послезавтра ожидаются самые сильные взрывы на Солнце. А в августе вообще не советую тебе ездить на море.

— А что советуешь?

— Сидеть дома, в тени, и не вешать нос из-за каждого пустяка!

— Проще простого! — я с усилием выдавил из себя усмешку.

И в тот же миг я увидел Даво. Он, как видно, только что вошел в зал и остановился на пороге, глупо озираясь по сторонам. Он знал, что я обычно сижу в глубине зала. Бросив туда беглый взгляд, он, разумеется, не заметил меня. Я поднял руку, и мой верный приятель важно и самодовольно поплыл среди клубов дыма к моему столику.

— А вот и Дав-Волкодав! — добродушно проговорил Груди и поднялся с места. — Ты ужинал? — спросил он Даво.

— Ужинал!

— Но от десерта он не откажется, — быстро проговорил я, впиваясь глазами в друга. — Принеси ему несколько пирожных с персиковым кремом. А мне — еще графинчик вина и порцию сыра!

Покачав головой, Груди удалился. Даво устало опустился на стул.

— Чертова жара! На улице как в раскаленной сковородке.

— Сегодня взрывы на Солнце, — меланхолически заметил я.

— Это Груди тебе мозги пудрит? — Он осторожно втянул в себя воздух, потом достал из моей пачки сигарету и поднес ее к носу, вдыхая аромат табака. Он в очередной раз пытался бросить курить. Я немного подождал и, поскольку Даво продолжал молчать, глухо спросил:

— Какие новости?

Даво со стоном облокотился на стол.

— А новости те, что в следующий раз будешь слушать меня, прежде чем заключать глупые контракты!

У меня что-то шевельнулось под ложечкой. Значит, он принес свежие новости. Вот почему Иванчев вообще не пришел, а Гандев притворялся, что не видит меня.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я после некоторого молчания.

Даво оглянулся по сторонам, потом хрипло прокашлялся и тихо вымолвил:

— Принят сценарий Докумова, и Рашков заявил, что будет снимать по нему фильм.

В это время к столику подошел Груди. Он принес пирожное для Даво, налил мне в бокал вина. Даво взял десертную вилочку, сразу утонувшую в его медвежьей лапе, и аккуратно отломил кусочек.

— Откуда ты знаешь? — нетерпеливо спросил я, как только официант удалился.

— Намедни случайно услышал в Русском клубе. Там ужинали несколько членов совета.

— Скажи конкретно, что ты слышал? — продолжал я настаивать, поднося ко рту бокал. Рука у меня дрожала.

Даво набросился на десерт, запихивая в рот большие куски.

— Ну, рассказывай же! Не томи!

Даво перестал жевать и спокойно взглянул на меня.