Провинциальная «контрреволюция»

На советских агитационных плакатах времен Гражданской войны популярным мотивом был белый генерал в «царской шапке», которого везут к власти «буржуй», «поп» и «кулак» под лозунгом «Земли и фабрики – помещикам и капиталистам». Это должно было подчеркнуть политическую беспомощность белых правителей, под властью которых восстанавливались прежние непопулярные социальные и политические порядки. Однако белая политика в общем и целом не сводилась к реставрации. Хотя среди белых офицеров и полических деятелей были сторонники старого порядка, политический курс белых правительств в значительной мере определяли люди, находившиеся раньше в оппозиции царскому режиму. Правда, к 1918 г. многие либералы, вошедшие в белые правительства, изрядно поправели, а социалисты утратили веру в способность населения к самоорганизации и пониманию своих собственных интересов. Тем не менее, реагируя на вызовы модернизации и революции, они учитывали перемены, произошедшие в 1917 г., и пытались закрепить многие из революционных достижений, что отчасти сближало политические практики белых правительств с политикой большевиков[554].

Политическое будущее страны все белые правительства представляли в демократических категориях и связывали с созывом в той или иной форме Учредительного собрания. Оно стало объединяющим символом Белого движения. Правда, на практике конституанта первого и единственного созыва, в которой преобладали эсеры, едва ли могла быть восстановлена в прежних правах. Этому мешало не только сопротивление белых офицеров и политиков либерального и правого направлений. Репутацию прежнего собрания пятнали известные случаи нарушений при выборах, а также очевидная слабость этого форума, разогнанного большевиками при полной безучастности большинства населения. В итоге даже Союз возрождения России, инициировав создание антибольшевистских правительств из депутатов собрания первого созыва, в будущем предполагал провести новые выборы. Тем не менее в период революции и Гражданской войны Учредительное собрание оставалось наиболее известным и понятным символом, олицетворявшим представительство воли всего народа. Белые использовали этот символ в своих политических проектах, видя в нем противовес и власти советов, опиравшейся на отдельные классы, и наследственной монархии, которая, несмотря на симпатии к ней среди части белых политиков и военных, уже не могла возродиться в прежнем виде. И на Севере к Учредительному собранию апеллировало не только социалистическое Верховное управление, черпавшее в нем свою легитимность, но и все последующие составы Северного правительства вплоть до падения области в феврале 1920 г.[555]

Помимо заявлений о намерении созвать новое Учредительное собрание, которое должно было определить политическое будущее страны, политические проекты белых оставались довольно размытыми. Это дало основание многим современникам и историкам упрекать белых в скрытом намерении восстановить старый порядок. Тем не менее, желая или не желая того, белые офицеры и антибольшевистские политики признавали политический рубикон 1917 г. Главным вектором белой политики не была попытка возродить в прежнем виде царскую Россию. Политику всех белых кабинетов, с одной стороны, определяло национализирующее влияние Первой мировой войны, которое сказалось не только на взаиимоотношениях белых правительств с интервентами, но и на их подходе к вопросу о независимости национальных окраин России. Второй основой белой политики было признание ведущей роли государства в преобразовании общества и его социальных обязательств перед населением. Северное правительство, как и другие белые кабинеты, продолжило и в условиях революции еще более расширило практику периода мировой войны, когда государство осуществляло помощь бедствующему населению при содействии общественности. В результате, несмотря на существенные различия, белое законодательство, и в частности законодательство Северного правительства, отчасти было созвучно декретам большевиков[556]. Таким образом, в Гражданской войне противостояли не коммунистическое будущее и царское прошлое, но два варианта пореволюционного модернизационного государства.

Как будет показано в данной главе на примере попыток Северного правительства разрешить экономический кризис, выстроить социальную и национальную политику и взаимоотношения власти и церкви, урегулировать отношения с рабочими и земельный вопрос, корни неуспеха белой политики заключались не в ее предполагаемой «контрреволюционности». Главное значение имели политическая непоследовательность и внешние обстоятельства Гражданской войны.

Социальная политика Северного правительства и экономика Архангельской губернии