Провинциалы

Вскоре Зинаиде разрешили вернуться домой, но жизнь ее уже не могла стать прежней. Она была одержима страхом и чувством беспомощности. Каждую ночь Зинаида снова и снова видела во сне равнодушный взгляд мужа и чувствовала холодную сырость подвала. Она была напугана, как никогда прежде. Теперь она знала, что ей и ее ребенку грозит реальная опасность.

Успокоилась Зинаида лишь спустя месяц, когда увидела свидетельство о смерти мужа, на котором неровным почерком патологоанатома было написано: «Смерть наступила в результате отравления метанолом». Тогда Зинаиде казалось, что все осталось позади, ведь она еще не догадывалась, как сильно в ее сыне семя мужа. Спустя двадцать лет она с ужасом поняла, что у ее вечно пьяного Семочки такой же бесчувственный взгляд, от которого у нее сжималось сердце.

Но все это было уже давно. Теперь Зинаида Петровна была нелюдимой старушкой, почти не покидавшей своего ветхого дома. Целыми днями она сидела перед телевизором или возилась со своими цветами в горшках. Никаких отношений Зинаида Петровна не поддерживала, а о том, что когда-то ее окружали люди, напоминали лишь два портрета с черной лентой, стоявшие в серванте, прямо под бутылочкой с метанолом, которую она открывала дважды с перерывом в двадцать лет.

Счастливая мать

Никитина Оксана Алексеевна, женщина предпенсионного возраста, лежала на жесткой больничной койке, перелистывая страницы детективного романа, который случайно нашла под матрасом. Детектив был оставлен кем-то из прежних постояльцев. Обычно Оксана Алексеевна детективы не читала. Всю жизнь она проработала учителем литературы в средней школе и привыкла читать русскую классику или научные работы более успешных коллег. Прочесть детектив женщина решилась лишь потому, что хотела хоть ненадолго спастись от скуки и отвлечься от ощущения близости смерти, которым славилось отделение онкологии.

Рак навсегда изменил жизнь Оксаны Алексеевны. Диагноз ей поставили полгода назад, но женщине казалось, что случилось это так давно, что уже невозможно было вспомнить, как она жила раньше. Когда-то ее волновали простые вещи: сломанный каблук, непроверенные тетради, сплетни, которые она слышала в учительской. Теперь же она была готова дать на отсечение правую руку, только бы вернуться к этим мелким хлопотам. Но диагноз был неутешителен, и Оксана Алексеевна прекрасно понимала, что жить ей осталось всего несколько месяцев.

Смерти Оксана Алексеевна не боялась. Она готова была умереть. Жалела женщина только о том, что уже не успеет сделать все, что откладывала на старость: обзавестись привычкой ходить в парк по выходным, съездить на море и закончить сборник рассказов, который она начала писать пять лет назад. Но больше всего ее беспокоила мысль о том, что она была слишком строга к своим детям и уделяла им мало внимания. И уже было слишком поздно пытаться что-то исправить. Ей оставалось только лежать в мрачной палате, перелистывая страницы книги.

Долго читать низкопробное чтиво Оксана Алексеевна не смогла. И, стоило ей отложить детектив в сторону, как тут же в палату вошел ее старший сын — приятный юноша двадцати восьми лет. Лицо его озаряла лукавая улыбка, которую он умело прятал под маской доброжелательности. В руках он держал полиэтиленовый пакет с продуктами и букет ромашек. Молодой человек навещал мать почти каждый день с тех пор, как стало ясно, что женщина уже вряд ли выйдет из больницы, чем, безусловно, радовал женщину, до болезни не получавшую от него вестей по несколько месяцев.

Молодой человек подошел к кровати и сел у ног Оксаны Алексеевны.

— Здравствуй, мама, — начал он тихим голосом. — Как ты себя чувствуешь?

Голос его стелился по палате, словно аромат ванили.

— Все хорошо, Пашенька. — Женщина окинула взглядом пакеты. — Ну, зачем же ты тратился?

— Это ерунда, — заверил ее сын. — Тебе нужно хорошо есть, чтобы поскорее поправиться.

— Ох, Паша… — Оксана Алексеевна обреченно вздохнула. — Ты слишком оптимистичен.

На мгновенье они замолчали. Тишина эта была гнетущей. Все, кто присутствовал в палате, замерли, не решаясь прервать эту мрачную паузу. Не стих только осенний дождь, барабанивший в окно. Наконец Оксана Алексеевна спросила:

— Что нового за этими стенами?

— Все как раньше. Видел нашу соседку, Нину Павловну, она просила передать, чтобы ты выздоравливала.

— Приятно слышать, что обо мне еще помнят, — заметила она равнодушно.

— А еще приходили люди из твоей школы. Сказали, что будут с нетерпением ждать тебя в новом году. Говорят, без тебя непросто. Детям не нравится учитель, которого взяли тебе на замену. Говорят, она тебе не ровня.

— Уверена, она тоже прекрасный педагог. — Эта новость Оксану Алексеевну обрадовала. — Ну, а ты-то как?

— Ничего особенного. Работа, дом. Все как обычно. — Они снова умолкли. Мать и сын не были близки. Они не знали, что еще сказать друг другу. — Совсем забыл! — спохватился вдруг парень. — Я же принес твои любимые конфеты. — Он достал из пакета коробку. — Вот, съешь после обеда.

— Спасибо, сынок.

Мать и сын снова замолчали.