Проводник

– Ну, – ответил Тристан, – он только что прошел сквозь стену горящего здания. Кроме того, тогда люди были очень верующими. Они не сомневались в церкви и верили тому, чему она их учила. Они видели во мне посланника свыше – ангела, как вы их называете. И не задавали мне вопросов. Сейчас люди более недисциплинированные. Кажется, они все считают, что у них есть права.

Он закатил глаза.

– Хм.

Дилан подняла голову, не знала, задавать ли следующий вопрос.

– Что? – Тристан заметил ее сомнение.

– Кем ты был для него? – выпалила она.

– Всего лишь мужчиной. Помню, что был высоким и мускулистым, с бородой. – Он замолчал, заметив выражение ее лица: Дилан поджала губы, чтобы не засмеяться. – Что тут смешного? Тогда многие мужчины носили бороды, густые. У меня и усы были. И мне это нравилось – элегантно и тепло.

В этот раз она не сдержалась и расхохоталась, но смех быстро затих.

– А кто был самой худшей душой? – тихо спросила она.

– Ты.

Он улыбнулся, но улыбка не коснулась глаз.

11

Той ночью Дилан почти не спала. Она лежала и думала о душах, о Тристане и других проводниках, о том, куда она направляется. Она предположила, что ее тело привыкает к отсутствию сна, в котором не было необходимости, но, по правде говоря, в ее голове крутилось так много мыслей, что сон все равно бы не пришел.

Она вздохнула и покрутилась на потрепанном комковатом кресле.

– Ты не спишь? – раздался слева от нее тихий голос Тристана.

– Да, – пробормотала Дилан. – Слишком много мыслей в голове.

Длительное молчание.

– Хочешь об этом поговорить?

Дилан повернулась к Тристану. Он сидел на стуле и смотрел в ночь, но, почувствовав на себе ее взгляд, развернулся.

– Может помочь, – сказал он.

Дилан задумчиво закусила губу. Она не хотела жаловаться на свое невезение, ведь ему было намного хуже. Но в ее голове всплывал миллион сомнений, и Тристан мог прояснить как минимум некоторые из них. Он подбодрил ее улыбкой.

– Я думала о том, что находится за пределами пустоши, – начала она.

– А… – На лице Тристана отразилось понимание. Он скривился. – В этом я тебе не могу помочь.

– Знаю, – тихо произнесла она.

Она старалась не выказывать свое разочарование, но ее это ужасно беспокоило. Куда она направляется? После тех демонов, что набросились на нее в темноте, готовые утащить вниз, она сомневалась, что ее ждало что-то плохое. Нет, это место должно быть хорошим, иначе зачем демонам мешать ей туда попасть? И оно должно где-то находиться. Если в пункте назначения ее ожидало забвение, какой смысл в пересечении пустоши?

– Тебя только это беспокоит?

Вряд ли. Дилан выдохнула смешок. Но быстро пришла в себя. Посмотрела на старый пол из потрескавшегося камня, на котором играли отблески пламени. Они танцевали до боли знакомый танец.

– Те демоны, – начала она.

– Тебе не нужно волноваться насчет них, – заверил ее Тристан. – Я не позволю им тебя тронуть.

Он говорил очень уверенно, а когда Дилан подняла голову, его широко раскрытые глаза мерцали, зубы были стиснуты.

Она верила ему.

– Хорошо, – кивнула она.

Между ними снова воцарилось молчание, но в голове Дилан вопросов не убавилось.

– Знаешь, что я не могу понять?

– Что?

– Что ты на самом деле не похож на себя. В смысле, – продолжила она, осознав, что ее слова лишены смысла, – я тебя вижу. Могу к тебе прикасаться. – Она подняла руку, но ей не хватило смелости дотянуться и действительно прикоснуться к нему. – Но то, что я вижу, чувствую, – это не ты.

– Мне жаль.

Невозможно было не заметить сожаления в голосе Тристана.

Дилан покусала губу, осознавая, что совсем не подумала, что ему больно слышать это. И добавила, желая загладить свою вину:

– Но мне не важно, как ты выглядишь. Не особо. Твоя сущность в твоей голове и сердце, понимаешь? Твоя душа.

Тристан уставился на нее с непроницаемым выражением лица.

– Ты думаешь, у меня есть душа? – тихо спросил он.

– Конечно, есть, – быстро, но честно ответила Дилан. Тристан увидел это по ее лицу и улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, но улыбка перешла в громкий зевок. Она смущенно вскинула руку ко рту.

– Кажется, мое тело считает, что ему еще нужен сон, – застенчиво сказала она.

Тристан кивнул.

– Возможно, завтра ты будешь чувствовать себя ужасно, очень изможденной. Но это все психология… – Он замолчал.

Тишина стала оглушительной и почти осязаемой.

Дилан, обняв колени, свернулась в кресле и посмотрела мимо Тристана на огонь. Она гадала, стоит ли что-то сказать, но не могла придумать ничего, что не звучало бы глупо. Кроме того, может, он хочет подумать. Скорее всего, сейчас он был как никогда близок к тому, чтобы остаться наедине с самим собой.

– Мне кажется, в начале проще, – наконец произнесла она.

– Что ты имеешь в виду?

Тристан повернулся к ней. Она смотрела не на него, а на огонь, словно впав в транс.

– В самом начале, – сказала она, – когда души спят. Готова поспорить, приятно побыть в тишине и спокойствии. Ты, наверное, устал, что с ними постоянно надо говорить.

Она запнулась, потому что до нее внезапно дошло: она была одной из них.