Проводник (СИ)

— Ваш мир уже давно поразила скверна, вы этого даже не замечаете, влача своё, вне всяких сомнений, великое существование, не видите, как в зёрнах пшеницы появились оспины чёрного пепла, которые безжалостный ветер разносит дальше по полям, заражая всё на своем пути, вам не приходит в голову, что птиц на небосклоне стало меньше… остались лишь вороны, выжидающие своего часа, и вы так же не заметите, как он сделает шаг вам за спину и шепнёт — меня зовут…Мор…

— А ну, пошёл отсюда, стервятник!

Крикнул Понтий и махнул за моей спиной палицей.

— Иди куда шёл, плешивый. Пока Понтий не врезал тебе. Не до тебя.

Добавил Кер.

— И что же мне сделает твоя палица, о Несущественнейший!

С насмешкой сказал появившийся из тёмно-бурого облака старик. Весь в язвах, неестественных наростах и опухолях, его жидкие, редкие, грязные волосы сочились самой настоящей скверной.

— Палица магическая, но магией тебя не отгонишь, это мы в курсе (все кроме антипрививочников), только вот, я её уже пенициллином обсыпал. Тяжко тебе пришлось, когда люди лекарства придумали, а? Забывать стали все твои имена и бояться перестали, ослаб видать уже, смотри, скоро совсем исчезнешь.

Яростно водил из стороны в сторону палицей Понтий.

— Вы ещё услышите обо мне, вшивые недомерки.

Глядя прямо на меня, прошипел, плюясь кислотой, жуткого вида агрессивный монстр, и исчез в том же облаке, из которого появился.

— Это был Мор? Самый настоящий?

Спросил я сдавленно.

— Да, это был именно он, много имён у него было, в разные времена — разные имена. Но люди почти избавились от него, по-своему. Целыми городами не вымирают, как прежде, вот он и ослаб. Всё ищет своего нулевого пациента, согласного за бессмертие нести «поветрие» в широкие массы. (Кер)

— Ну и жуть у вас тут.

— Не у нас, мы тут не обитаем. С нами такого не случится, и тут нас не жалуют из-за того, что поклонение, как и подношение, для жизни нам не нужно. Мы вечны по своей сути, а они уйдут в забвение.

Сказал Керус даже с какой-то грустью.

— Двигай давай, пока очередное чучело не кинулось на тебя с надеждой напомнить о себе людям.

Ткнул меня в плечо Понтий.

— А куда двигать-то? Мы сколько не идём, такое ощущение, что на месте стоим!

Запротестовал я.

— Да, пространство тут хитро устроено. Если бармен не хочет тебя видеть, то ты никогда до него не дойдёшь, а если ты новенький, то он сам к тебе подойдёт, стоит его только позвать.

Мудро заключил Керус.

— Давай, зови. (Пон)

— Бармен!

Крикнул я, и пространство подёрнулось волнами, как от раскалённого воздуха, барные стулья оказались прямо передо мной. Посмотрев налево, я увидел это.

Барменом оказался огромный, метра под три, лесоруб, не иначе. Жёлтые, звериные глаза под густыми, могучими бровями, срастающимися с волосами на голове. Виски выбриты и покрыты татуировками, похожими на ацтекские узоры, усы едины с бородой до самого живота, шея просто срасталась с плечами исполина. Рукава на руках, толщиной со средний ствол дерева, закатаны до локтей, ниже татуировки, такие же, как и на шее. Больше он походил на медведя, нелепо напялившего человеческую кожу.

— Велес Родович. А ты кто таков?!

Пробасил великан, указав на меня пальцем. И не успел я ответить, как на шее зашевелился позабытый мной Сип, и с яростным визгом бросился на палец Велеса, вцепившись в него зубами.

— Ты смотри, токсин в клыках.

Осматривая начинающий чернеть толстый палец, на котором так и продолжал болтаться и шипеть Сип, заключил бармен.

Глава № 6

— А Родович это фамилия или отчество?

Спросил я, пытаясь разрядить обстановку. (И гран-при года в области «неуместный вопрос, заданный не вовремя» уходит…)

Керус приподнял указательным пальцем полы шляпы, и смотрел на меня широченными глазами, огонёк в которых сжался до размера искры, мне кажется, в них угадывался ужас, перемешанный с удивлением (неужели такое существо можно чем-то удивить?). Понтий же, напротив, сгибался от хохота, прижав руки к животу.

— Как необычно…