Проводники судьбы (СИ)

В воздухе повисло молчание. Александр выпустил из рук ладони Миры и слегка отстранился, хотя девушка готова была поспорить, что сейчас он очень нуждается в поддержке.

— Спросишь, как это произошло? — поинтересовался Александр, не поднимая взгляда на Миру.

— Тебе не обязательно говорить, — выдавила из себя она. В его глазах была такая всеобъемлющая скорбь, что девушка уже чувствовала вину за то, что живет, дышит и видит солнце над головой.

— А говорить‑то особо и не о чем, — бросил ей Александр. — Он не пожертвовал собой ради Родины, ради спасения других, не бросился на амбразуру. Ему не присвоили орден посмертно и не выбили его имя на мраморной плите. Мы ехали в грузовике, и в него попал снаряд. Вот и все. Все, что осталось от Артема — куски обугленной плоти.

Александр наконец расслабил сжатые в кулаки ладони, и Мира заметила на них кровоточащие следы в форме полумесяцев, оставленные ногтями, впившимися в кожу. Но уже через мгновение отметины исчезли.

— У него остались жена и ребенок. Артем просил меня позаботиться о них в случае его смерти. Я обещал. Я искал их и во время войны, и после ее окончания — но не нашел.

— А что было с Миррой? — отважилась спросить девушка, чувствуя, что вот — вот утонет в печали его глаз.

Последний луч заходящего солнца скользнул по волосам, блеснувшим медью, мелькнул на бледном лице и оставил в уголках губ намек на улыбку.

— Она была сестрой милосердия. Солдаты считали ее святой. И были правы. Ее звали Марией, потому что это имя носила мать Иисуса. Жизни и счастье других она всегда ставила превыше своего собственного. К ней шли за советом и утешением, и для каждого она находила место в своем сердце. А еще несмотря ни на что она продолжала верить. Во всех наших странствиях она возила с собой иконку и каждый вечер истово молилась: за здравие тех, кто ушел в бой, и за упокой тех, кто из него не вернулся. Я же растерял свою веру за эти четыре года. Но за свое смирение и стойкость она была вознаграждена сполна. Так, во всяком случае, называла это Мирра. В эти тяжелые годы она встретила любовь — свою единственную любовь. Тепло своей души она отдала немецкому офицеру, которого спасла и которому помогала впоследствии на свой страх и риск.

— Он был плохим человеком? — Мира чувствовала, что ступает по тонкому льду, и это ощущение было еще явственнее, чем тогда, когда она пряталась на балконе Александра от взломщиков.

— Вовсе нет. Просто он был по другую сторону баррикад. Он был чужим. Но он любил ее, да и кто бы не полюбил?

— Они не смогли быть вместе? — заметила Мира. Это было скорее утверждением, чем вопросом.

— Счастье было недолгим, — со вздохом согласился Александр. — Приближение конца войны значило скорую встречу с близкими для многих и расставание для них. Он вынужден был вернуться в родную Германию, пока еще была хоть какая‑то возможность. Он звал мою сестру с собой, но Мирра отказалась.

— Не хотела оставлять тебя? — догадалась девушка.

— Да, но я готов был отправиться на чужбину вслед за ней.

— Готов был пожертвовать всем родным и близким ради сестры?

— Невелика жертва! — небрежно бросил Александр.

— Не очень‑то патриотично! — заметила Мира.

— Вечная жизнь заставляет шире смотреть на вещи. Поневоле станешь гражданином мира.

— Не уверена, что смогу это понять.

— Скорее всего, не сможешь.

Мира начинала понимать, к чему он все это говорит. И это было справедливо, но очень жестоко.

— Но Мирра все равно отказалась покинуть родину, сказав, что не сможет быть счастлива в чужом краю, когда на родной земле царят разрушение и горе. А я бы уехал на ее месте, как пить дать, уехал. Если бы один взгляд другого человека дарил мне столько же радости, я бы отправился за ним на край света.

Солнце уже скрылось за горизонтом. Двое сидели в полумраке. Ночь темными волнами плескалась в углах комнаты, и весь мир проплывал мимо двух застывших фигур.

— Ты останешься? — вдруг спросил Александр.

— Еще как останусь! Это же моя квартира!

— Нет, я хочу знать, останешься ли ты со мной?

Вопрос был поставлен прямо и требовал прямого ответа.

— Я не знаю. Я должна все обдумать. Скажи мне, есть ли еще что‑то, что я должна знать.

— Есть много чего, что ты должна знать, чтобы сделать выбор.

Александр встал и включил свет. Его фигура отбрасывала тень на светлые обои. Очень четкую, за исключением едва различимых очертаний крыльев.

Глава 20.Паук

Владимир внимательно следил за ним. Наблюдал за тем, как высокий молодой мужчина вышел из высотного здания, затем перешел дорогу. Солнце выглянуло из‑за туч. Яркий свет его разлился по улицам Воронежа, по широким проспектам и крохотным дворикам, по многолюдным площадям и заброшенным паркам. В центре города зеленели каштаны, и лучи скользили между листьями, отбрасывая на плитку мостовой причудливые тени. Считанные дни отделяли Воронеж от лета.