Проводы на тот свет

— Я сегодня первый раз спокойно выспалась. Ночью несколько раз просыпалась — протяну руку, а рядом живой человек. Сильный, теплый. Все эти страшные дни после убийства папы мне было очень холодно, словно меня заморозили. И призраки-покойники… Ты не думай, я не сумасшедшая. Просто у отца был… своеобразный бизнес. Я ему помогала. Только и слышала о кладбищах, о том, что «уплыл» выгодный покойник к конкурентам, бомжи поганят могилы и кто-то ворует цветы на продажу… Или услышит по телеку, что какого-нибудь коммерсанта взорвали, и тут же дает указание позвонить его родным, предложить услуги «Харона»… Отец был малоконтактным человеком, похоронные дела наложили на него отпечаток, он часто говорил, что смерть — это полное, абсолютное одиночество. И не терпел, если за мной кто-то ухаживал — на каждого моего знакомого смотрел с подозрением, говорил: «это не ты ему нравишься — твои миллионы». Он был очень строгий, старомодный какой-то. Нынешняя жизнь ему не нравилась, как-то даже сказал, что на кладбищах порядка больше, чем в Думе. И очень упрямый — для меня наметил Игоря Благасова, соратника по общему делу. Считал, что он вот-вот Виолетту свою погонит, он каким-то образом выяснил, что Благасов нанял частного детектива, чтобы проследил за её похождениями. А я ведь знала, что этот «соратник» трахнул Альку да так, что когда она мне про это рассказывала, у меня волосы встали дыбом. Я не много говорю? — перебила Ольга себя.

— Исповедуйся, легче станет.

Он хотел знать о ней как можно больше. И о её отце, о его и её окружении. Как же иначе начинать розыск, если не со сбора и анализа информации? И слава Богу, она охотно говорила именно то, что ему требовалось. Было немножко неловко, что в такие минуты он думает о деле, но в конце концов она его наняла и даже аванс вручила.

— Налей мне все-таки третью… Ты на работу не спешишь? — спросила обеспокоенно Ольга.

— С сегодняшнего дня я на тебя работаю.

— Ой, как здорово! — повеселела Ольга. — Я тебя купила?

— Не хами, барышня. Ты меня наняла. Купить меня ещё никому не удавалось.

— Прости, я неудачно высказалась.

Она глоточками выпила свой джин и глаза у неё заискрились, заблестели.

— А когда мы начнем работать?

— Когда закончим обмывание контракта. Скорее всего, завтра. Тебе придется многое мне рассказать. Я прошу тебя, ни слова обо мне никому из близких тебе людей. Особенно этой твоей Альке, Благасову, Волчихину.

— Ты им не доверяешь?

— Я не верю в таких ситуациях никому. Это мой принцип.

— Алевтина взяла твой телефон.

— Зачем?

— Чтобы подключиться к переговорам, если будет нужно.

— Скажи ей, что я отказался наотрез. Она, конечно, сообщит это Благасову, тот — Волчихину.

— Хорошо, Алеша.

И жалобно прохныкала:

— Мне холодно. Обогрей меня, пожалуйста, Алешенька.

— Уже Алешенька?

Ольга поднялась со стула, постояла, словно в сомнениях, и нырнула под одеяло — постель они так и не удосужились убрать.

— Иди сюда, Алешенька. Ко мне…

Алексей недолго поколебался и решил: «А почему бы и нет? Девчоночка — прелесть».

Он сбросил костюм, лег рядом, и она тут же отыскала своими губами его губы. Целовалась она неумело, но страстно, искренне. Жарко зашептала:

— Обещаю: у меня не будет к тебе никаких претензий.

Ольга замерла, когда он снимал с неё узенькую полосочку ткани-бикини. Снимать было неудобно, Ольга слишком тесно прижалась к нему, словно боялась, что как только разомкнет объятия, он исчезнет. Алексей слегка отодвинул её от себя, и она легла на спину. Прерывистым шепотом спросила: «Так?» Он ничего не ответил, но удивился, мелькнула и исчезла мысль: «Что на из себя целочку строит?». Алексей лег на неё и раздвинул ей ноги. Она подчинилась, испуганно закрыла глаза и обхватила его за плечи. Алексей не торопился. Она чутко откликалась на его движения, и он нежно провел ладонью у неё между бедрами, погладил потаенный треугольничек. Ольга тихо застонала, шевельнулась, открылась так, чтобы ему было удобнее. Алексей чувствовал, что она, казавшаяся такой раскованной, бойкой, испугана и напряжена: хотела его и… боялась. И отражением этого её страха были неожиданные слова: «Добро пожаловать!» И сразу же умоляющее: «Скорее!» Алексей никак не мог войти в нее, что-то ему мешало, и лишь когда она стала неумело помогать ему, сильным, резким движением овладел ею. Ольга вскрикнула, на мгновение застыла под ним и тут же забилась, отталкивая и прижимая к себе.

— Ой, мамочки! Больно же… Больно-о-о!..

Она, наконец, угадала ритм его движений и, постанывая, всхлипывая, вскоре благодарно, горячечно зашептала:

— Уже не больно… Не больно… Это прекрасно! Мамочки, как хорошо!

Наконец она прижала его к себе изо всех своих силенок, вздрогнула, всхлипнула и затихла.

Алексей отпустил её, и Ольга, смирная, усталая, растерянная, долго лежала рядом, положив головку ему на плечо.

— Бог мой, я и не подозревала, что это так замечательно! Я забеременею?

— Нет.

— Почему? — удивилась Ольга.

— Я тебя, дурочку, пожалел. Почему не предупредила, что ещё девушка? Надо же, двадцать лет, а в девственницах ходила… непорочная. Такое нынче не часто встретишь…