Провокатор

— Тут станешь подозрительным, — жаловался эксперт. — На днях особа припёрлась. И всё выпытывала насчёт этого же, мнимого самоубийцы. Вы что, кричит, мучаете родственников! Несчастный, мол, мать родную потерял, руки на себя из-за этого наложил, а у вас бумага о смерти до сих пор не готова. Жаловаться выше обещала. Я ей — а откуда вам известно, что он застрелился? А она мне вгорячах — записка, мол, имеется. И спохватилась.

— У него же родственников нет никаких, — вырвалось у меня.

— Вот! Можно догадаться, что она не за тем здесь отиралась. Я у неё документ потребовал. А она враз сбежала.

— Подруга если? — погадал я.

— Вот уж не знаю. Это по вашей части. Вы Ивану Степановичу всё об этом расскажите. Очень колоритная особа.

— А как выглядела?

— Да вся в чёрном. Как ворона кладбищенская. В накидке или плаще…

У меня внутри так всё и оборвалось. Яшка-то от кого пострадал! Вот зараза! И здесь она вперёд нас залезть пыталась!

Задыхаясь, весь в страшных догадках и недобрых предчувствиях, я выпалил всё Деду.

— Ты попей-ка чайку, Владислав, — принял от меня бумагу эксперта Данилов и стал тщательно её изучать. — А я пока покумекаю… Настенька, приглашай ребят к столу. Они оба сегодня здорово поработали.

Яшка давно уже восседал на диване, с умным видом перелистывая перед Анастасией альбом живописи. Неплохо устроился мой дружок. Он, видно, быстрей меня справился со своим поручением и времени даром не терял, Врубель несчастный! Дед его куда-то с таблетками теми посылал. Морг — это тебе не аптека! Ишь, сделал вид, будто премию получил. Весь сияет. Когда узнает, какое известие я Деду притаранил, враз скиснет. Но Яшка пока не догадывался и продолжал корчить из себя знатока высоких искусств. Когда он наконец уселся за стол с важным видом, я так двинул его локтем в бок, что тот быстренько на землю с небес кувыркнулся.

— Чего там у тебя? — не дал я ему отдышаться.

— У Ивана Степановича спроси, — поморщился Яшка.

— Ещё захотел?

— Дурак. Такими вещами не шутят, — скривился он. — Таблетки те липовые. От них за сутки окочуриться можно было.

— Чего мелешь-то?

— Это не я. Это, брат, фармацевты говорят. На глаз. А теперь Дед экспертизу будет назначать. Понял?

— Хватит шептаться, мальчики, — улыбнулась нам Анастасия. — Про самовар опять забыли?

Мы дружно ринулись на кухню, а когда возвратились, к своему удивлению обнаружили отсутствие Данилова.

— Он закрылся в кабинете, — надув губки, пожаловалась Анастасия. — По телефону с кем-то разговаривает. Велел без него начинать чаепитие.

Дед не послушал внучку и впервые ей не подчинился! — мы были в шоке. Впрочем, то, что каждый из нас сегодня сообщил ему, стоило того. Мигульскому звонит, — решили мы оба, не сговариваясь. Так и оказалось.

— Ну вот что, друзья мои, — входя в гостиную минут через двадцать, оглядел нас Дед, потирая руки. — Будем наконец по-настоящему легализироваться. А то всё у нас сплошная конспирация была. Завтра за мной пришлёт машину Иван Алексеевич, и мы будем действовать, так сказать, в соответствии с полными служебными полномочиями.

— А врач? — вскрикнула Анастасия возмущённо.

— А Титов? — не удержались и мы.

— Всё по порядку, — улыбнулся Дед. — С врачами я уже договорился. Ничего особого у меня не случилось. Так… От нервов больше… В отпуске не был давно. Но теперь ничего. Дело это до ума доведём, а там посмотрим. Главное… Мигульский все вопросы в кадрах утряс.

Он повернулся к нам с Яшкой.

— А Титов!.. Ну что же Титов. Он большой умница. Уходит Титов. — Данилов ткнул пальцем наверх. — Он и собирался туда. А мы уж завершим, так сказать, начатое.

Нам бы с Яшкой вскочить на ноги, да заорать от переполнявших чувств лужёными глотками, но нас словно гвоздями к стульям прибили — мы боялись спугнуть свалившееся на нас счастье…

Когда, ближе к вечеру, мы уже прощались, Данилов, провожая нас, шепнул:

— Забегите к Егорову. Знаете, где он живёт?

— Знаем. Я у него был, — выпятил грудь Яшка.

— Вот и хорошо. Думаю, он никуда не уехал. Скажите, что я его завтра к себе жду с утречка.

— По Требухову? — опять выскочил Яшка.

— Угу. Только не следует ему ничего говорить про наши секреты. Хорошо?

Мы молча кивнули.

— Как думаешь, не доверяет Дед Кирьяну? — начал Рубвальтер, лишь мы оказались на улице.

— Есть отчего, — помолчав, буркнул я. — Больно у Кирьяна Спиридоновича твоего быстро всё получилось. И обрез, и самострел, и…

— А тогда ты не сомневался.

— А что я?

— Ну, голова-то у тебя есть!

— А ты? Когда на карачках протокол писал под диктовку?

— Знаешь, иди ты!

— Сам иди туда же!

Так, не разговаривая больше и дуясь друг на друга, мы подошли к трёхэтажному каменному дому в тихом переулке.

— Вон, окно угловое, — поднял руку Яшка. — На втором этаже. Он один проживает в квартире. У него никого.

— Что-то света нет.

— А зачем ему свет? — Яшка сплюнул. — С работы попёрли. Вынужденный отдых. Спит, наверное. Принял на грудь — и на покой.

— Ну что? Поднимемся? — не решался я. — Может, с утра завтра? Чего человека булгачить?

— Давай уж всё разом. — Яшка был настроен воинственно. — Как бы он утром лыжи куда не навострил.