Провокация

Помещение никак нельзя было назвать «камерой». Ну, никак! Обычная комнатушка, будто в средней руки мотеле, только без окон. Спальное место со средней ценовой категории биотронными прибамбасами и стандартдиагностом. Средних размеров ти-ви в углу. Средних габаритов шкаф открыт и в нем висят, лежат ее, Сюзанны, тряпки, стоит ее, знакомая ногам, обувь. Средней высоты холодильник прижался к шкафу бочком. Дверь наружу мигает красными светодиодами замков средней степени сложности. А дверь в средних объемов санузел приоткрыта, и там виднеются раковина, душевая кабина и все, что надо постояльцу со средними запросами. Под ногами у Сюзанны мягкий пол с системой самоочистки, над головой мягко сияют уютные плафоны. Кондиционер, судя по ощущениям, работает в режиме «бабье лето». В общем, все средненькое, но милое, в среднем все хорошо, если забыть, что ты зэчка.

На спальном месте, на подушке, тесно прижавшись, лежат куклы, Жерофле и Жерофля. Ее куклы, родные. Совсем простые, выцветшие тряпочные куклы. Их маленькой-маленькой Сюзанне фон Генрих подарила нянька. Может быть, нянька француженка сама их и смастерила, а скорее, купила на блошином рынке за грошик. Этих кукол нянька клала ей на подушку. Жерофле обязательно слева, а Жерофля непременно справа от девочки. Эти куклы «жили» вместе с Сюзанной в лицее, вместе с ними она переехала и в студенческое общежитие. Куклы соседствовали сначала с девочкой, потом с юницей, после со студенткой, а теперь будут соседками у зэчки. Страшно!

Страшно потому, что сразу вспомнился фильм с той же Бриджит Ли в главной роли. Фильм, где ей не брили голову, не переодевали в тюремную робу и не вталкивали в общую камеру, а, осудив, отконвоировали во вполне приличный гостиничный номер. Актрису в кино, точно так же, как Сюзанну в жизни, ожидали на подушках любимые игрушки из детства. В обнимку с плюшевым мишкой Бриджит провела ночь. А утром к ней пришли люди в белых халатах и уведомили: «Вы не вправе отказаться от участия в экстремальных мед. экспериментах. Из вас сделают берсеркера нового поколения и отправят на не покорную землянам-колонизаторам планету в параллельную непокорную вселенную...»

Года два тому Сюзанна случайно видела эту очередную лабуду с Бриджит Ли. Сюзанна, помнится, ехала отдыхать к морю на скоростном экспрессе, в «сидячке», соседнее кресло занял болтливый такой старичок и, чтобы избавить себя от словоохотливого попутчика, Сюзанна сунула голову в «дурацкий колпак». Из предложенных фильмов она выбрала кино с самым низким рейтингом кассовых сборов. Она надеялась посмотреть авторское кино, а вместо киноискренности напоролась на провалившуюся в прокате попсу. Вернее всего, провалившуюся по вине обилия искусственных спецэффектов, экономили на каскадерах и натурных съемках. Чем фильм закончился, Сюзанна уже не помнила, но догадаться было легко. Предсказуемость — залог коммерческого успеха, увы...

Сюзанна взъерошила волосы, тряхнула головой, закусила губу и еще раз внимательно осмотрелась.

Выход в Сеть, разумеется, отсутствует.

Она подошла к телевизору, включила — доступны всего два канала, «Информационный» и «Семейный». По «Информационному» как раз транслируется первый ночной новостной выпуск. Диктор говорит по-арабски. Перенастраивать язык вещания и вообще настраивать ти-ви панель Сюзанна не стала, просто выключила средней паршивости агрегат, но с весьма приличным «фильтром рекламы».

Она зашла в санузел, ополоснула лицо, вытерлась махровым полотенцем, вышла.

Подошла к запертой двери. По дороге дернула дверцу холодильника, заглянула внутрь, хлопнула дверцей. В холодильнике не особо богатый ассортимент «долгоиграющих» йогуртов, сырков и типа того. Есть все, чем можно перекусить. А где-то, безусловно, есть и посуда, надо только поискать.

Она подошла к наружной двери, и на дверной панели возникла проецируемая замком русскоязычная надпись: «Посторонним вход воспрещен! Время блокировки замка с 18.00 до 10.00. Ждите сигнала. Сигнал подается за 15 мин. до разблокировки и за 30 мин. до блокировки. Пожалуйста, не опаздывайте!»

Сюзанна выругалась, что ей вообще-то было несвойственно. Ни шиша Сюзанна фон Гейрих не понимала! Если не сказать еще грубее: ни черта! Или совсем уж грубо: ни хрена!..

Она выругалась не очень грубо и повалилась, в чем была, на спальное место. Легла в одежде, в обуви, головой мимо подушки, не притронувшись к куклам, закрыла глаза, и не подумав откорректировать освещение, жесткость ложа и все остальное. Так Сюзанна фон Гейрих выразила свой протест. Этим люмпенским постельным демаршем она протестовала... Она сама не понимала, против чего. Ведь глупо же, правда, протестовать против весьма приемлемого, хоть и весьма средненького уровня, комфорта? Даже если с утра за ней придут люди в белых халатах...

Фу! Фу, какая чушь лезет в голову! Жизнь — не кино. Жизнь гораздо страшнее. За нею сейчас обязательно наблюдают. Быть может, похожие на конвоиров самцы сейчас посмеиваются, пялясь на мониторы и... Чего «и», она не смогла придумать.

Она решила не спать, но заснула.