Провокация

У полицейских нет ни званий, ни рангов, есть только выборные — общим и тайным голосованием коллектива — должности. Полиция — это братство под крылом и началом гражданской администрации. Братство добровольно ссыльных, ибо по месту жительства любых, вплоть до седьмого колена, родственников служить запрещается.

Федор Палыч был потомственным полицейским. Его дед служил еще в ту пору, когда полиция страдала от кадрового дефицита, и проходной коэффициент составлял всего 75%. Коэффициент лояльности отца Федора равнялся 87%. Продолжатель династии Палыч имел за душой целых 97%. Много, но меньше, чем у этого Зубова.

Начинал службу Федор Палыч на Юге, где женился, и откуда его перевели сюда, в Среднюю Полосу, в Н.П. — Гб.2101.ру. Сын у Федор Палыча родился уже здесь. Федор Палычу нравилось служить здесь, в Среднем секторе, в Н.П. — Гб.2101.ру, в 50 км от города Новгорода. Поднадзорный Н.П. ориентирован на огородничество, сюда часто прилетают грузовики за овощами для новгородцев, население тут тихое и спокойное, всем довольное, серьезные инциденты редки, как волосы на голове у Федор Палыча, то есть — их вообще не бывает, разве что в отчетности повысишь какой инцидент до статуса «серьезного», ратуя за премию коллективу, а так служба сводится в основном к профилактике правонарушений. Лафа, одним словом. И без всякого пополнения отделение, ясное дело, выдало бы те же положительные показатели, но за последние годы, увы, поднадзорные огородники расплодились чрезвычайно, и число их голов перевалило за тот рубеж, после которого положено расширение штатов. И вот вам — пожалуйте бриться! — прислали черте кого, гуся лапчатого, говно вонючее.

Уж третий год кряду сослуживцы единогласно выбирали Палыча себе в начальники, отчего он чувствовал себя особенно ответственным за коллектив, крепкий и сплоченный, радел за него и денно и нощно. Ожидая пополнение, единодушно избранный начальник всем сердцем надеялся, что новичок органично вольется в дружную команду отличных ребят. И дождался. Этот, хе-е, вольется! Как говно в прорубь. Как плевок в колодец. Реально не зря в процессе ожидания новичка Федор Палыча мучили паршивые предчувствия, отзываясь болью в добром сердце, которое продолжало надеяться на лучшее, вопреки им, предчувствиям.

«Не, не скажет сукин сын, за что его из Москвы взаправду турнули, — подумал Федор Палыч, игнорируя покалывания в сердечной мышце, запрещая себе реагировать на сердечные боли от нервов. — А ведь за что-то его из столицы вытурили, суку...» — Федор Палыч вздохнул, огладил лысину и произнес притворно бодрым баритоном:

— Ладно, Алексей! Будем так считать, что мы с тобой... Не, не познакомились еще. Меня Федором Павловичем зовут. А теперь, считай, познакомились. Теперь с остальными тебя познакомлю, — и начальник дотронулся до кнопки общего сбора по отделению.

Солидно звучит: «кнопка общего сбора». И сигнал «общего сбора» звучит внушительно: сирена взвыла, аж уши закладывает. И, кажется, что сейчас в начальственном кабинете станет тесно от подчиненных. Каждый раз этакая дурь мерещится Федор Палычу, когда он нажимает солидную кнопку и щурится от резанувшего по ушам сигнала.

По сигналу «общего сбора» явились двое — дылда Саня Ларин и весельчак Вовка Баранкин. Максимка Белов сегодня дежурный, бдит в рекреации у входа в отделение, и его сигнал не касается, а Смирнов Аркадий встретил, подвез новичка и отправился патрулировать территорию, сегодня его черед кататься на свежем воздухе. Количественный состав полицейских до сего дня равнялся пяти штатным единицам. Теперь их шестеро. Пятерка в доску своих, плюс один столичный говнюк.

«Из-за таких говнюков и к полиции кое-где у нас порой предвзятое отношение, — подумал Федор Палыч. — Ежели еще и Аркашка женится на своей этой, грудастенькой, которая в теплицах работает, тогда вообще труба дело. Пришлют взамен Аркашки еще одного говнюка, и конец нормальной службе».

Думы тяжкие жгли мозг Федор Палыча, словно термопушки леталок-карателей. В придачу к сердечной мышце заболела и лысая голова, одномоментно и сильно, вдруг. «Небось, давление от расстройств подскочило», — подумал начальник, улыбнулся вымученно, заговорил:

— Знакомься, Алексей. Который повыше — тот Саня, который с животиком — это Володя. С остальными, которые на боевых постах, согласно графику несения, ты уже повидался.

Саня с Вовой как вошли, так и стояли вполоборота к начальнику, в три четверти к новичку. Вовка Баранкин жизнерадостно крутил вихрастой башкой, поглядывая то на Федор Палыча, то на снулого новичка. Ларин сразу зацепился взглядом за пару «боевых перчаток» и боролся с ухмылкой, пока беззлобной, но отнюдь не вежливой.

— Знакомьтесь, мужики. Наше пополнение. Зовут Алексеем по фамилии Зубов. Прошу, как грится, любить, так сказать, и жаловать.