Провокация седьмого уровня

А в славной республике Чили жизнь бурлила, как и везде на этой грешной земле. Народ радовался предстоящей весне, готовился к карнавалам и национальным праздникам. Как и везде, люди получали свою долю счастья и свою долю проблем на пятую точку. А куда же без этого. Как говориться: «Богатые тоже плачут». В лихорадочном темпе решало свои проблемы и «семейство» дона Хосе Сабатини. Весь синдикат пребывал в повышенной активности, понукаемый боссом и его верным консильери Игнасио Фонтом.

Скучать работникам синдиката было некогда, что весьма беспокоило Камило Риверо, которому вдруг подвалило «счастье» возглавить группу отморозков. Группа была небольшая, но отмороженная на всю голову: это из-за них сейчас синдикат пребывал в тонусе, и чем всё это кончится, Камило решительно не знал. Сейчас Камило, по воле консильери, руководил четырьмя организмами, с которыми было выпито ведро чичи и съеден мешок перца. Эти сеньоры любили чичу, да и что покрепче тоже употребляли. Плохо с ними было то, что все они, по своему складу характера и воспитанию, могли переплюнуть даже совсем асоциальных гопников flaite. Заводилой и генератором идей у них значился Пепе Куаблиери: гигант с мозгами, как у канарейки, а видом, как родной брат ломового извозчика. Его принцип: сделай, потом подумай. Впрочем, остальная троица не очень далеко ушла от Пепе, скорее, не ушла вперёд от Пепе по умственным способностям, а наоборот, плелась в шлейфе его идей. Как правильно считал консильери синдиката, у этой троицы была одна извилина на троих. Они даже были чем-то друг на друга похожи внешне: все выше среднего роста, с короткой причёской, они всегда радостно улыбались, предвкушая какое-нибудь безобразие. Камило окинул своё воинство взглядом: глаза бы мои вас не видели. И чичу мою всю выпили, и браткам русским наваляли. Нет, сначала наваляли, а потом выпили. Теперь сидят под домашним арестом и с аппетитом объедают кухню самого босса синдиката. Аппетит у парней зверский, особенно у гиганта Пепе: тому еды всегда мало, сколько ни дашь. Вот что-то жуёт Энтони Фабрега по прозвищу Бубо: он, как и двое других тупо пялится в телевизор. Рядом с ним сидит Руис Маканас по кличке Фот и Мануэль Карвахаль, которого между собой все зовут Зембо. Самого Камило Риверо парни зовут Чино: эта кличка к нему приклеилась из-за американского музыканта Камило Чино Морено. Пепе телевизор не смотрит, для него там нет ничего интересного: он усиленно доедает то, что не доели с обеда все остальные члены банды. Вот такая у меня компания. Как ранение в задницу: ни самому полюбоваться, ни людям показать. За время «карантина» все темы уже были обговорены по нескольку раз. Нам всем скучно. Нет драйва. Теперь вынужденная отсидка проходит в атмосфере непринужденного молчания между начальником и подчиненными. Скоро начнём на стенку лезть и на Луну выть. Хотя умные люди говорят, что тот, кто понял жизнь, тот не торопится. Как там без меня поживает моя Сара, семнадцатилетняя дочка моего соседа Шиманского Арона. С Шиманским я дружу. Сеньор Шиманский хороший сосед, раз у него есть такая прекрасная Сара. Мама Сары сеньора Эмишка Кржечкова тоже тётка неплохая: подкармливает меня частенько своими «кнедликами». Это такие вкусные штучки из теста. Пепе они точно бы понравились. Эмишка почему-то не носит фамилию Арона Шиманского, а её фамилию не выговоришь: Кржечкова — язык сломаешь. Она приехала в Чили откуда-то с Европы, из Киргизии кажется. Теперь живёт с Шиманским.

Ах, Сара! С кем ты теперь гуляешь, кого целуешь, помнишь ли ты своего Камило или уже забыла?

Риверо не заметил, как сказал это вслух. Три организма повернулись в его сторону, а Пепе даже перестал жевать. Все смотрели на Камило с состраданием: мы же люди с тонкой душевной организацией, что такое душевные страдания понимаем и сочувствуем другу. Креветке понятно, что находясь в изоляции, Камило не может посетить свою пассию, что очень печально. Любовь не любит расставаний.

— Чино, — прогудел Пепе. — От этих наших чилийских женщин не знаешь чего ожидать. Сегодня она милая кошечка, а через час это дикая пума, хуже ягуара, точно тебе говорю. Утром она измажет своё лицо в боевую раскраску, как наши индейцы мапуче, когда они собираются на войну. Такая сеньора из постели тебя поднимет, в могиле достанет, ягуара на лету остановит, в горящий вигвам зайдёт. Она доведёт тебя до нервного срыва. А может окунуть в счастье. И все это лишь для тебя. Ты или сдюжишь с ней жить, или будешь уничтожен.

В разговор включился Бубо:

— Точно сказано, бро, в самую дырочку, — кивая, произнёс он. — Девушки как Луна, а Луна хороша только ночью. А вот ночью они вытворяют такое….

— Сара не такая, — заверил всех Камило. — Она хорошая.

— Если девушка говорит, что она не такая, — высказал свою мысль Зембо. — То это значит, что она такая, только чуточку попозже.

Все старались, как могли, отвлечь бедного Камило от мрачных мыслей.