Провокация седьмого уровня

— За каждым человеческим пороком, Игнасио, кроется элементарная человеческая тупость! — продолжил Сабатини. — Вот зачем нашим тупым солдатам потребовалось связываться с русскими? Теперь проблемы. Большие люди недовольны, а когда они недовольны, то начинают искать виновных. Я не хочу, чтобы наш синдикат назначили виновным за последствия обнародования тех документов, что наши дурни украли у русских.

— Дуракам часто везёт, — осторожно высказался Игнасио. Он подумал, что не ошибётся, если пока промолчит и дождётся от босса пояснений.

— Но, не в этом случае, — перебил его босс. — Большие люди решили закрыть эту тему. Намертво закрыть. И они жаждут крови. Оказывается, сейчас совсем не к месту внедрять это открытие русских о дармовой энергии. Это сейчас чревато огромными потрясениями в экономике. Поэтому тему закрыли. И нам лучше всего прислушаться к такому мнению. Любопытство — лучшее качество для того, кто хочет прожить интересную жизнь, но недолгую: оно вещь хорошая, но с жизнью обычно мало совместимая. Не надо нам лезь в дела больших людей и в большую политику. Понять — не поймём, а хлопот с этим делом не оберешься.

— Думаешь, нас простят за этот косяк? — стал сомневаться Игнасио. — Ты это серьёзно?

— Обещали снять претензии, — сообщил дон Сабатини. — Но….

Он отхлебнул глоток Pesco Reservado и отставил стакан.

— Я очень серьёзен, что даже в зеркале себе не улыбаюсь. Но, нам надо выдать русской мафии пять голов наших охламонов, — глаза Сабатини стали жёсткими. — Это будет считаться, что мы прониклись и никому из сильных мира сего не мешаемся под ногами. Русские тоже будут удовлетворены. А насчёт их идеи производить эти фантастические изделия, то с ними уже поговорили и убедили, что этого делать не следует. Русская мафия оказалась с понятием, но крови обидчиков требуют, для них это дело принципа. Не смотри Игнасио на меня так — уже всё решено. Сейчас сердца быть не должно, время такое. Так что, отправляй всю банду Риверо в Лос Андес, якобы на встречу с индейцами по этой гнилой теме. Там их встретят русские мафиози. И Бог рассудит, кто прав, а кто виновен. И на этом ставим точку в этом недоразумении. Транспарентность, инклюзивность, консенсус и всё такое прочее считаем, что соблюли, ага.

— Может это будет и к лучшему, — задумчиво сказал Игнасио. — Да и сэкономим на утилизации наших отморозков: не надо будет нам самим их тушки вывозить в море и там окунать в воду. Камило только жалко: перспективный был парень.

— Кстати о Камило, — поинтересовался с любопытством босс. — Что они всё это время делали?

— Жрут засранцы всё время, как не в себя, — стал подробно докладывать Игнасио своему дону. — Наша кухня от них уже стонет. Теперь поют серенады и коллективно пишут любовные послания подружке Камило. Типа у них там любовь и всё такое.

— Серенады поют? — переспросил босс. Он задумчиво пожевал губами. — И подружка Камило не узнает, какой у парня был конец.

— Что? — с удивлением спросил Игнасио.

— Ээээ, — встрепенулся Сабатини. — Говорю, отправляй их в Лос Андес. Объясни им, что приключение у них в Лос Андесе будет на пять минут, смотались туда — сюда, потом отдых с сеньорами. А сам Игнасио уже можешь об этих сеньорах начинать составлять официальный некролог.

* * *

Камило проснулся рано утром в холодном поту — вот же какая дрянь приснилась. Он, как старший в своей банде спал на единственном в их тюрьме диване, а его подчинённые возлежали на надувных матрасах. Сейчас все они крепко спали, а Камило не мог опять уснуть, вспоминая дурацкий сон. Вроде уже несколько дней как сухой закон соблюдаем, а приснилось такое, что обычно снится только с большого перепоя. Во сне они все находились на льду какого-то замёрзшего озера. Во льду озера была устроена полынья, в которой свинцовым цветом плескалась вода, и жуткий холод сковывал мышцы. Возле полыньи стоял рассерженный дон Сабатини, из уст которого извергались всяческие угрозы присутствующим за то, что они плохо ныряют в эту полынью. Первым нырял в адскую воду Пепе Куаблиери. Он должен был найти в этом озере золотой шлем какого-то древнего индейского царя, но Пепе ничего со дна не достал. Теперь он дрожал на льду, замотанный в маленькое полотенце. Изо рта Пепе шёл пар.

— Пасть порву, моргалы выколю! — разорялся дон Сабатини. — Теперь ты Зембо лезь в воду.

Зембо сопротивлялся: «Чуть что, сразу Зембо» — ворчал он.