Провокация седьмого уровня

Внутри организма тоже всё ощущалось не слава Богу — явный абстинентный синдром со всеми его прелестями: головной болью, сухостью во рту, а также имела место вялость членов, потливость, тошнота и душевная тревога. Фомича беспокоило чувство напряжения и некое навязчивое опасение совместно с примкнувшими к этим чувствам чувство вины и чувство стыда за его непотребный вид, а также тоска, безысходность и суицидальные мысли. Фомич вспомнил, что этот запой сопровождался особо яркими злыми кошмарами, ощущениями проваливания в пустоту, акустическими и зрительными феноменами. Явно приходила белочка, но не в виде мелкого пушистого грызуна, а в виде огромных рогатых демонов, которых, Фомич точно помнил, он усиленно кормил силосом и комбикормом с добавлением соли. Демоны на вид были ужасными, но жрали всё с отменным аппетитом. Вот это приходы! — сказал бы Будда. Исчадия ада, порождённые алкоголем, пытались пугать Фомича своим видом, но не преуспели: ага, напугали ежа филеем.

Вдруг Фомич с ужасом понял, что потерял слух. Приплыли-с. Допился, окаянный, вот слух и покинул проспиртованный организм. Стояла непривычная тишина. Фомич начал сильно трясти головой до головокружения и усиления головной боли. Однако, к своему удовольствию он услышал жужжание мух, коих в помещении было предостаточно. Это говорило о том, что слух восстановился, но только в самом закутке, а снаружи как была мёртвая тишина, так она и осталась. Свои слова Фомич тоже услышал. Перестав соображать, скотник стал думать: хоть его голос и был весьма гнусный, но он был, и Фомича прорвало на словесный понос. Он разговаривал сам с собой, ибо хорошо пообщаться с умным человеком на скользкие темы. Хотя, какой я умный. Настоящий дурак…или гений. Ага, вылитый гений, дурак такое не придумает, чтобы столько самогонки выжрать в одну харю….или не в одну. А сколько нас было?

— Вот же беда-огорчение, — бормотал Фомич. — А всё из-за чего? Из-за нашей человеческой тупости. Что ещё обладает такой дивной мощью, как наша людская дурь? Пошли дурака Богу молиться, так он лоб пробьёт, ибо за всё, за что ни возьмётся дурак, тут же всё потеряет всякую здравость. Хорошо хоть, что дурнее мужиков только наши бабы. Бабы вообще дуры…. я вот напрягаюсь, что тут случилось?

Сегодня мир за пределами закутка капитально пугал Фомича: выходить из норки не хотелось. Там трудно с деньгами, там трудно с работой, там безнадёга.

Несусветно грязные пальцы скотника нащупали на столе томик с произведениями великого поэта. На засаленной обложке уже не читалось, кто был автор произведения, много листов также отсутствовало, но Фомич был уверен, что это сочинил именно Пушкин — исключительно великий поэт, ведь только он мог написать так красиво: «Плетясь за хлебом насущным, таких я полон скорбей, что мудрый скажет, увидев: несет зерно муравей. Чтоб жизнь мою обесценить, ударом камня невзгод, разбил меня беспощадно чеканщик злой — небосвод. Мои достоинства скрылись от глаз придирчиво злых: теперь любые пороки — святей достоинств моих. Что нужды! Может ли спорить с судьбой своей человек? В бесплодной тяжбе с судьбою — судьба всесильна, а я всего ничтожней, что в силах душа измыслить моя. И если выбросит искру костер страдальческий мой — вскипят моря небосвода от жара искры одной». И так умно написано на любой странице. Откроешь первую попавшуюся страницу и вот тебе — откровение, хоть плачь. Не очень понятно, но душевно. Фомич, прочитав строчки, даже несколько успокоился: не только у него проблемы, но и у великого Александра Сергеевича тоже были проблемы, судя по его произведениям.

— Мы предпочитаем не решать проблемы, а избавляться от них, — поднял к потолку руку Фомич. Грязный и засиженный мухами потолок молчал. — Мы предпочитаем разрушать, а не созидать, ага. Мы всем человечеством деградируем к ебеням. Именно поэтому произойдёт конец света. Хотя и с концом света непонятки: песец придёт всем сразу, или постепенно. Огласите сценарий!!! Может уже следует взять кредит, чтобы потом его не отдавать?

Но, сиди, не сиди в щели, гадай, не гадай о конце света, а выходить на белый свет придётся, хотя бы для того, чтобы пойти на поиски самогона, ведь не всё же выжрали — где-то самогон водится. Например, в какой-нибудь заначке да осталось так необходимое для опохмелки пойло? А вдруг: ведь неожиданности всегда рядом с нами, как салоны сотовой связи.

— В этом мире нет гарантий, есть только возможности, — нехотя и обречённо признал Фомич, что означало, что долго здесь не просидишь: никто самогон не принесёт, а нервы уже на взводе. — Это точно, что у любого совершенства существует предел возможности, и я уже на пределе.