Провокация (Солдаты удачи - 15)

- Очень банально. Когда Эстонская дивизия сдалась в плен, всем разрешили написать письма родным и близким. Альфонс Ребане написал в Лондон, сообщил Агнии, что он в Аугсбурге. Она работала медсестрой в военном госпитале, поэтому ей удалось получить разрешение поехать к нему. Это было в середине мая сорок пятого года. На подъезде к лагерю "виллис", на котором она ехала, подорвался на мине. Водитель уцелел, Агния погибла. Ее похоронили в Аугсбурге. Вот, собственно, и все. Альфонс Ребане так и не встретился с ней. Он встретился с ней после смерти. Смерть - это самое великое таинство жизни. Вы когда-нибудь задумывались над этим, господин Пастухов?

Я понял, что виски "Джонни Уокер" с черной этикеткой вот-вот унесет режиссера Кыпса в высшие сферы, и поспешил задать еще один вопрос, который меня интересовал:

- Почему вы назвали Альфонса Ребане великим неудачником? Ему не очень повезло в жизни, согласен. Но почему - великий?

- Потому что ему не повезло и после смерти, - торжественно изрек Кыпс. - Сорок восемь лет он пролежал рядом со своей Суламифью. А теперь их разведут.

- Что вы имеете в виду?

- То, о чем все говорят. Его прах перевезут из Аугсбурга в Таллин. А ее прах останется на немецкой земле. Это надмирная трагедия, господин Пастухов. Воистину надмирная! Смерть победила любовь. Зло победило добро. Великий Шекспир отдыхает. Почти полвека соперник Альфонса Ребане, коварный Яго, ждал своего часа. И дождался. Он все-таки их развел!

- Кто?

- Матти Мюйр.

Твою мать.

Наверное, мне следовало промолчать. Но я понял, что с моей стороны это будет нечестно.

- Послушайте, Март, - сказал я. - Я не специалист в кино, я простой зритель. Но то, что вы рассказали, кажется мне потрясающе интересным. Это ни в какое сравнение не идет с тем, извините за откровенность, говном, которое вы написали. Почему бы об этом вам и не снять свой фильм?

- Да кто мне даст об этом снимать! - отмахнулся кинорежиссер Кыпс.

- А вам что - все равно, о чем снимать?

- Да. Да! О чем - неважно. Важно - как! Я - кинорежиссер! У меня немеют ноздри, когда я представляю запах пленки! У меня леденеют пальцы, когда я представляю ее атласную поверхность и режущие душу края! Я и это, как вы изволили выразиться, говно снял бы так, что весь мир ахнул бы! Величайшая трагедия двадцатого века проступила бы сквозь этот примитивный сюжет! И они, сволочи, это почувствовали! Они своим подлым нюхом учуяли опасность, которую несет для них настоящий художник!

- Кто - они? - спросил я.

- Национал-патриоты! Поэтому и устроили взрыв!

В этом счастливом заблуждении я и оставил кинорежиссера Марта Кыпса в обществе бутылки "Джонни Уокер, блэк лэйбл" и церкви Нигулисте, созерцание которой смиряет гордыню в пору побед и утешает в невзгодах.

Вернувшись в гостиницу, я поднялся на шестой этаж и постучал в номер доктора Гамберга.

- Доктор, я хотел вас спросить, когда вы закончите лечение...

Док усмехнулся и прервал меня:

- Все в порядке. Проверено, мин нет.

- А были? - спросил я.

- Нет.

- Могут появиться.

- Я слежу. Входи.

Доктор Гамберг посторонился, пропуская меня в свой скромный однокомнатный номер.

- Что за дурацкую легенду тебе сваяли? - спросил я, - Почему доктор Гамберг?

- Я тоже сначала думал, что дурацкая, - ответил он. - Оказалось, нет. По легенде я из поволжских немцев. Репрессированный народ. Эстонцы тоже считают себя пострадавшими от русских. Это обеспечивает мне сочувственное отношение патриотически настроенных чиновников и деловых кругов.

- С твоим-то немецким?

- Не так уж он и плох. Для русского немца сойдет. А в Германию я ехать не собираюсь.

- Не зарекайся. Не исключено, что придется.

Я выложил ему всю информацию, которая скопилась у меня за последнее время, пересказал содержание разговора с режиссером Кыпсом и задал вопрос, ответ на который мог быть очень важным:

- Можно ли по старым костям определить, был ли человек убит?

- Смотря как был убит. Если выстрелом в голову, можно. Если в туловище, нет. Если, конечно, не переломаны все ребра или позвоночник.

- Допустим, в голову или переломаны. Можно получить в Германии экспертное заключение об этом?

- Об убийстве? Нет. О характере повреждений, которые могли привести к смерти, можно.

- Заключение будет официальным?

- Исключено. Частное. Это возможно. Хорошо заплатить. Немцы законопослушный народ, но тут никаких законов они не нарушат. Почему ты об этом спрашиваешь?

Я изложил ему план, который возник у меня после разговора с Кыпсом. Мне самому он казался реальным, но человек всегда склонен переоценивать собственные идеи. . А Док привык опираться на реальность. К этому его приучила профессия. Военные хирурги всегда реалисты.

План был такой.

Допустим, в архивах Лубянки обнаружится подписка Альфонса Ребане о его согласии сотрудничать с органами НКВД. Но национал-патриоты заявят, что это фальшивка.

По архивными материалам можно составить сводную справку о деятельности его разведшколы. Но и это легко опровергается тем же доводом, который я привел Кыпсу: в школе работал какой-то другой советский агент.