Провославие в Пруссии. Век ХVIII

«по которому и надлежайшее исполнение учинено будет. Но токмо о сем имею за сумнением Святейшему Правительствующему Синоду представить – ибо по оному указу между протчим повелено за неимением ныне в Кёнигсберге особого иеродиакона или диакона в случае нужды употреблять временно по близости Пилавского диакона, а как Пиллау от Кёнигсберга состоит в пятидесяти верстах, то в потребных случаях следственно ему ездить в Кёнигсберг. А оной почти и завсегда нужно в таком случае на переезды ево я такого кошта не имею. А ежели ему своим коштом суда и в Пилау на проезд платеж чинить, может он приступить в разорение, того для не повелит ли Святейший правительствующий Синод до присылки из Санкт-Питербурга или откуда определенно будет объявленного Пилавского диакона взять суда в Кёнигсберг и службу Божию производить здесь в соборной церкве»[143].

Очевидно, речь здесь идёт об указе, направленном в Кёнигсберг 10 января.

Наконец, в Кёнигсберг прибыл архимандрит Тихон, наделенный Синодом особыми полномочиями. За архимандритом Ефремом явились нарочитые солдаты во главе с подьячим. Под усиленным конвоем он был доставлен в Москву и помещен в Симоновом монастыре, с выдачей порции против трех братьев и с воспрещением священнослужения до окончательного рассмотрения о нем дела. Вдова Просковья Михайлова была под конвоем в цепях отправлена в Россию и помещена в заточение в девичьем монастыре Тверской епархии, где находилась до 8 марта 1762 года[144].

Забегая вперед, можно сказать, что дело длилось более года и закончилось ничем. 3-го февраля 1762 года Синод донёс императору Петру III (императрица Елизавета Петровна к тому времени скончалась), что

«дело об архимандрите Ефреме, находящимся ныне в Москве и уличенном в бытность его в Кёнигсберге в соблазнительных и зазорных поступках с проживавшей у него, вопреки правил Первого вселенского собора, в услужении вдовой Прасковьей Михайловой оставляется по постановлению Синода на совести его, архимандрита, так как явных улик в сожительстве и последствий его из произведенного следствия не является. Архимандрит Ефрем назначается архимандритом же Спасо-Евфимиевского Суздальской епархии монастыря, архимандрит же оного Феодосий назначен Синодом на место архимандрита Ефрема в Кёнигсберг, а производившего дознание о нем, архимандрита Тихона Синод постановил возвратить обратно в Россию на его прежнее место, в Спасо-Ярославский монастырь»[145].

Можно только удивляться судьбе человеческой. Был призван из Москвы в новую столицу, назначен в заграничную миссию и возведен в архимандриты. Семь месяцев прожил в столице без какого-либо дела, но не по своей вине. Приплыл в Пруссию и семь месяцев напряженно работал. Освятил три вновь созданные церкви в прусских городах. Затем под конвоем был возвращен в Россию и около года находился под следствием и фактически под арестом. Был освобождён от обвинений и сразу же назначен настоятелем монастыря, а вскоре после этого стал ещё и начальником монастырской тюрьмы. Не жизнь, а сюжет приключенческого романа!

Для себя также отметим, что по логике Синода архимандрит Тихон был направлен в Кёнигсберг исключительно для проведения следствия, то есть временно. Фактически же ему пришлось возглавить здесь сложившуюся из трех храмов структуру православной церкви и решать все возникающие проблемы.