Провославие в Пруссии. Век ХVIII

«службу Божию отправлять по чину и по месту монастыря Спасо-Ярославского <…> Но хотя мне нижайшему, в силу состоявшияся во 1674 году августа в 11-й день, блаженныя и вечно достойныя памяти Великого Государя Царя и Великого Князя Алексея Михайловича, всея великия и малыя и белыя России Самодержца, грамоты, чин священнослужения оного Спасо-Ярославского монастыря несколько и известен, однак я нижайший того без благословения и повеления Вашего Высокопреосвященства, яко Архипастыря моего премилосердаго, начать не смею и по ся пори <…> А что с прошением умедлил, не утруждал, то тому причиною всеминутное ожидание моего отсюда спасения. Ныне же, когда по обстоятельствам рассуждая, что того счастья скоро дождаться не уповаю, а многии такого священнослужения здесь ожидают, а особливо господин губернатор здешней, Василей Иванович Суворов, часто о том говорил мне, что я бы де многих иностранных в церковь привел, ежелиб де такое священнослужение отправляемо было, того ради, ежели ненадежно скоро мене нижайшего отсюда возратить, что единственне на высокоотеческой Вашего Высокопреосвященства Архипастырской милости зависит, то рабски молю, да благоволит Ваше Высокопреосвященство Архипастырское благословение прислать с высокомилостивоотеческим повелением и предписанием мне нижайшему, во вящшее благолепие и благоговение Богоустроения здесь Греко-Российской православной церкви, служить по силе вышеписанные Великого Государя Царя и Великого Князя, блаженной и вечно достойной памяти, Алексея Михайловича, Самодержца Всероссийского, грамоты. Я же как ныне возглашаю, так в оном служении и сугубо еще Вашего Высокопреосвященства имя, яко Архипастыря моего, возглашать должествую, точно как бы в своем монастыре сущее»[165].

Из этого прошения мы узнаём, что архимандрит Тихон во время богослужений в Кёнигсберге возглашал имя Ростовского и Ярославского митрополита Арсения, как своего епархиального архиерея. И он просил у своего епархиального архиерея благословения служить в Кёнигсберге по особому чину Спасо-Ярославского монастыря, в котором допускались некоторые элементы, присущие обычно только архиерейскому богослужению: использование рипид, осенение богомольцев свечами под видом дикирия и трикирия, стояние архимандрита во время службы на ковре, как на орлеце и т. п. Получив сие прошение, митрополит Арсений повелел достоверно справиться о вышеописанном и немедленно ему предложить. Оказалось, что подобное священнослужение в Спасо-Ярославском монастыре уже имел архимандрит Карион (1734^_37 гг.) и подобное же священнослужение преосвященным митрополитом от 6-го декабря 1747 г. было дозволено архимандриту Варфоломею Любарскому. Да и дому его архипастырства эконом иеромонах Амвросий сказал:

«В бытность де его при Ярославской соборной церкви протопопом, видал он, что Спасо-Ярославского монастыря архимандриты в том монастыре священнослужение имели на ковре с рипидами и со осенением свещным, держа в руках по одной свече без подсвещников».