Провозвестник Тьмы

Петропавловку я с этой стороны видел, Биржу и Ростральные колонны тоже, а вот Адмиралтейство с реки – нет. Опять прорезалась девушка, рассказавшая, что вот справа видны дворец Меншикова на Васильевском и здание двенадцати коллегий, то бишь тогдашнего правительства. Девушка рассказывала о зловредном казнокраде Данилыче, который ради гонора вытащил на речной фасад города свой дворец, здание правительства же убрал почти полностью от берега, а ради пополнения кармана столько упер казенных денег, что проект каналов на самом Васильевском острове пришлось отставить, ибо не на что их было строить. Я смотрел на желтые стены дворца и размышлял: а что помнит об этом человеке средний россиянин? Фильмов и сериалов вроде бы о нем в последнее время не снимали, потому, наверное, немного.

Я-то в прежние времена смотрел три фильма о Петровской эпохе – совсем старый фильм с Жаровым, а потом два снятых уже в моей молодости. Хотя вот не помню я там Меншикова. Тьфу, черт! А ведь Жаров-то именно Меншикова играл! Киновед нашелся!

Так что, наверное, вспомнят о его казнокрадстве и торговле пирогами в молодости. Кто поподкованнее – вспомнят про эпопею с попыткой женить Петра Второго на своей дочке.

Про то, что он не боялся лезть на абордаж судна с лодки, – вряд ли. А вот представьте – перед вами метра два борта. Вы становитесь на банку лодки, которую крутит вода под вами, и лезете наверх. Одной рукой держась за веревку и подтягиваясь, другой отмахиваетесь саблей от попыток шведа сбросить вас в воду. А у шведа сверху в руках банник длиною метра два. Это я так себе представляю, а может, и сложнее было. А залез на палубу, счастливо избежав банника по голове или выстрела в упор, – вертись чертом, отбиваясь сразу от нескольких врагов, чтобы, пока они с тобой занимаются, еще кто-то влез на борт из твоих товарищей. Не знаю, смог ли бы я так.

А Меншиков еще и полководец, два раза сумевший заставить шведскую армию сдаться. Не так много в те годы было полководцев, кто хоть раз разбивал шведов. Два раза – таких, наверное, и не было. Дважды заставить шведов сложить оружие в полевом сражении – а вот таких больше не нашлось ни до, ни после.

Прихотлива людская память. Вот спроси кого-то про убиение Иваном Грозным своего сына посохом в висок – всякий скажет. А откуда это известно? А из московских слухов, добросовестно передранных иноземными господами, что по какой-то нужде жили тогда в Москве, и все.

А кто расскажет иноземцу про такое, ибо трепание языком про действующую царскую особу карается жестоко и больно? Либо пьяный, либо платный агент. Вот и источники душераздирающего рассказа. А в начале шестидесятых годов царские могилы в Кремле исследовались. Могилу царевича Ивана тоже вскрывали. К сожалению, череп царевича плохо сохранился, потому нет той височной кости, чтобы увидеть, пробита она или нет. Правда, сохранились волосы царевича, и на них следов крови не найдено. То есть нельзя сказать ни за, ни против. Если по справедливости. Итого есть с одной стороны – добросовестно воспроизведенные московские слухи и картина Репина, а с другой – никаких доказательств, что это было.

Когда с такой доказательной базой расскажут про неверность чьей-то жены, рассказчик заслуженно получит в бубен, ибо нечего трепать чье-то имя, не зная толком ничего. А тут имя человека, чьи родственники давно умерли и в бубен дать не могут. Трепись хоть до упадка сил…

Ах да, еще вспомнил про Меншикова – брали на абордаж шведские корабли царь и его верная рука где-то неподалеку, а приближались к шведам именно тут, скрываясь от их взоров на фоне лесистого берега Васильевского острова. А сейчас где те леса…

Свежий ветер с залива стал дуть нам в морду еще сильней, да и волнение усилилось, я еле дотерпел до поворота. А при повороте прибавилась бортовая качка. Ну ладно, как-то перетерпел и с рекой не поделился содержимым желудка. А теперь волна будет бить катеру в… то есть в корму, и будет полегче. Теперь поглядим больше на другой берег, на Медного всадника. Адмиралтейство, Сенат и прочее.

Мы вернулись обратно к стрелке Васильевского острова и повернули налево, входя в протоку, отделяющую Петропавловскую крепость от ее Кронверка. Остров закрыл нас от ветра, и качка практически прекратилась. Экскурсовод рассказывала нам о крепости, а я рассматривал лежавших на берегу любителей пляжного отдыха. А с этой стороны бастионы крепости были чуть пообшарпаннее. Слева был Кронверк и Арсенал, в котором располагался музей артиллерии. Точнее, еще и инженерных войск и войск связи. Надо бы туда пройти поглядеть. Часть крупных экспонатов стоит во дворе, их даже отсюда видно. За Арсеналом невысокий обелиск на месте повешения декабристов.

Мы огибаем крепость и вновь входим в Неву.

Дальше наш путь лежит к Летнему саду. А оттуда совсем близко до места, откуда прогулка началась. Катер огибает его, оставляя слева Михайловский замок, вновь сворачивает направо – и вот мы опять у мостов близ Спаса на Крови.