Проза и публицистика

   – Смотрю,– продолжал он:– сидят рядом две молоденькие рожицы – одну от другой не отличишь скоро; только вся и разница в том, что у одного крошечные черные бакенбарды, а у другого совершенно голо,– извольте различить, который тут губернатор!..

   – Ну, и что же? – спросил Вилькин расхохотавшись.

   – Да что же! нечего делать, думаю, подойду наудачу к бакенбардам: подошел, отрекомендовался и отрапортовал. Действительно, оказалось, что с бакенбардами – губернатор. Сперва он, знаете, и показался было мне так себе, ничего, как и следует: поклонился вежливо и руку мне подал.– Очень рад, говорит, с вами познакомиться, г. полицмейстер, и очень вам благодарен за вашу любезную предупредительность...– А потом и хватил:– не имею, говорит, только права в настоящую минуту принять от вас рапорта, так как не вступил еще в должность...– Каков гусь?

   – Вот осел-то, должно быть...– заметил вскользь Вилькин, весело потирая себе руки.

   – Потрудитесь, говорит, дать мне полицейского солдата, чтобы он указал мне мою квартиру.– Я говорю: я сам провожу ваше превосходительство.– О, нет! – говорит,– зачем же вам беспокоиться напрасно, когда это может сделать так же хорошо и один из ваших полицейских солдат.– Я, знаете, заметил было ему, разумеется, из приличия больше: это, говорю, не такой труд, ваше превосходительство... уж позвольте мне самому проводить вас.– У вас, говорит, г. полицмейстер, и без меня не мало обязанностей, и потому я еще раз вас попрошу дать мне только солдата.– Ну, что же мне, скажите, было делать после этого! Не насильно же провожать его! Посадить к нему своего казака на козлы: если, думаю, это общество тебе больше нравится, так это уж твое дело, а не мое...

   – Так и расстались? – насмешливо спросила госпожа Матюнина.

   – Нет, знаете, я все-таки спросил для виду: не будет ли, говорю, каких приказаний, ваше превосходительство? – Сегодня, говорит, никаких-с; завтра – может быть. Я уже вам сказал, говорит, что пока не имею на это и права; во всяком случае, говорит, прошу вас не беспокоиться – не являться ко мне покуда: вам будет дано знать в свое время.– И уехал. Каков губернатор, а? Я вам говорю: молокосос просто!

   – В самом деле, он очень молод? – спросила Матюнина, кокетливо щурясь.

   – Как вам сказать? По-моему, ей-богу, ему еще и тридцати пяти нету...

   – Ну, это вам на старости лет так показалось...– снова сострил Падерин.

   – Да уверяю же вас,– с жаром возразил подполковник:– я еще ни разу ни одного губернатора не видал таким мальчишкой; я уж, слава богу, не мало-мальски их видал в разное время.

   – Что он, недурен собой? – снова спросила хозяйка, еще кокетливее прищуриваясь.

   – Да так себе, смазливенький...

   – Непременно на той неделе даю для него бал,– сказала генеральша Столбова.

   "Как бы мне это устроить прежде тебя?" – подумала мадам Матюнина, но не сказала почему-то этого вслух, а только возразила:

   – Стоит ли еще...

   – Что же это за господин с ним приехал, не знаете? – спросил Вилькин.

   – Возможно, привез с собой служить какого-нибудь маменькиного сынка, а впрочем – не знаю.

   – Может быть, это просто его камердинер, а вы его со страху за чиновника приняли?..– сострил еще раз губернский прокурор. Вахрушев покраснел.

   – Ну вот еще: камердинер с кокардой! – сказал он, закуривая папироску.

   – Бывает-с,– подтвердил Вилькин, трепля его по плечу.

   – Да что вы толкуете, Николай Иваныч! – вспылил немножко армии подполковник:– когда прислуга прибыла сейчас же вслед за ним в отдельном экипаже; вероятно, повар, лакей и горничная.

   – Как горничная? – Разве он женат? – Где же сама-то губернаторша? – Может быть, она в Петербурге осталась или за границей? – заговорили дамы все разом.

   – Все может статься с человеком...– смеясь, заметил Падерин.

   – Не думаю, чтоб он был женат,– сказал Вахрушев, делая кислую гримасу:– в его годы порядочные люди в Петербурге не женятся; а впрочем – на лице не написано,– заключил он, пожимая плечами.

   – А горничная что значит? Или какая там с ним женщина приехала? – спросила генеральша Столбова.

   – Это экономка, должно быть,– сообразил старик Снарский, имевший непреодолимую наклонность к экономкам вообще.

   – Нет ничего мудреного, что и горничная...– сказал со сладенькой улыбкой Матюнин, имевший, в свою очередь, большое расположение к горничным своей супруги.

   – Фи! Горничная у холостого человека!– сгримасничала - хозяйка.

   – Бывает-с и это...– успокоил Вилькин дамское любопытство.

   – Его превосходительство, может быть, любит, чтоб ему на ночь пятки чесали...– сострил в последний раз в этот вечер Падерин.

   – Не в тех еще он летах...– смеясь, поддержал его Вахрушев.

   Мужчины бесцеремонно расхохотались; дамы улыбались только, слегка покраснев. В эту минуту доложили, что казак, провожавший губернатора, спрашивает г. полицмейстера. Вахрушев было вскочил.

   – Позови его сюда!– распорядилась хозяйка, обращаясь к докладывавшему лакею.