Проза и сценки. Драматургия

Лето я провёл как всегда у Рыбаковых, а осенью, не сказав никому о своём намерении, я купил себе ружьё – двухстволку, заплечный мешок, подзорную трубу, компас и непромокаемый резиновый плащ; в заплечный мешок я положил смену белья, две пары носок, иголку и катушку с нитками, пачку табаку, две французские булки и пол головки сыра; на правое плечо повесил двухстволку, на левое бросил резиновый плащ и, выйдя из города, пошел пешком, куда глаза глядят.

Я шёл полем. Утро было прохладное, осеннее. Начинался дождь, так что мне пришлось надеть резиновый плащ.

<1937–1938>

«В кабинет, озаряемый темной лампой…» *

В кабинет, озаряемый темной лампой, ввалился человек на длинных ногах, в фетровой шляпе и с маленьким пуделем под мышкой.

Посадив пуделя на письменный стол, длинноногий человек подошёл к узенькому книжному шкапику, открыл его и, заглянув внутрь этого шкапика, что-то быстро сказал. Расслышать можно было только одно слово «лимон». Потом, закрыв этот шкапик, человек подбежал к письменному столу, схватил пуделя и убежал, хлопнув за собой дверью.

Тогда дверцы шкапика открылись сами собой и оттуда вышла маленькая девочка. Она оглянулась по сторонам и, как бы убедившись, что её никто не услышит, вдруг громко чихнула. Потом, постояв некоторое время молча, девочка открыла рот и сказала: – Весь мир будет смотреть на него неодобрительно, если он выйдет в грязной шляпе. Но

<Август 1938>

«ртом и раздувает живот, так что у него…» *

ртом и раздувает живот, так что у него начинает болеть под ключицами. Вот он сходит с моста и идёт по лугам. Вот он видит маленький цветочек и, став на четвереньки, нюхает и целует его. Вот он ложится на землю и слушает какие-то шорохи. Он ползает по земле, не жалея своего платья. Он ползает и плачет от счастья. Он счастлив, ибо природа его в земле.

Истинный любитель природы всегда пронюхает малейшие признаки природы. Даже в городе, глядя на тупую лошадиную морду, он видит бесконечные степи, репейник и пыль, и в ушах его звенят бубенцы. Он, зажмурив глаза, трясет головой и уж не знает сам, лошадь ли он или человек. Он ржёт, бьёт копытом, машет воображаемым хвостом, скалит свои лошадиные зубы и, на манер лошади, портит воздух.

Не дай мне Бог встретиться с любителем природы.

<1939–1940>

«Так, – сказал Ершешен…» *

– Так, – сказал Ершешен, проснувшись утром несколько ранее обыкновенного.

– Так, – сказал он. – Где мои шашки? Ершешен вылез из кровати и подошёл к столу.

– Вот твои шашки! – сказал чей-то голос.

– Кто со мной говорит? – крикнул Ершешев.

– Я, – сказал голос.

– Кто ты? – спросил Ершешев.

<14 августа 1940>

«Один графолог, чрезвычайно любящий водку…» *

Один графолог, чрезвычайно любящий водку, сидел в саду на скамейке и думал о том, как было бы хорошо придти сейчас в большую просторную квартиру, в которой жила бы большая милая семья с молоденькими дочерьми, играющими на рояле. Графолога бы встретили очень ласково, провели бы в столовую, посадили бы в кресло около камина и поставили бы перед ним маленький столик. А на столике бы стоял графин с водкой и тарелка с горячими мясными пирожками. Графолог бы сидел и пил бы водку, закусывая её горячими пирожками, а хорошенькие хозяйские дочери играли бы в соседней комнате на рояле и пели бы красивые арии из итальянских опер.

<1940>

«На улицах становилось тише…» *

На улицах становилось тише. На перекрёстках стояли люди, дожидаясь трамвая. Некоторые, потеряв надежду, уходили пешком. И вот на одном из перекрёстков Петроградской Стороны осталось всего два человека. Один из них был очень небольшого роста, с круглым лицом и оттопыренными ушами. Второй был чуточку повыше и, как видно, хромал на левую ногу. Они не были знакомы друг с другом, но общий интерес к трамваю заставил их разговориться. Разговор начал хромой.

– Уж не знаю, – сказал он, как бы ни к кому не обращаясь. – Пожалуй, не стоит и дожидаться.

Круглолицый повернулся к хромому и сказал:

– Нет, я думаю, ещё может придти.

<1940>

«А мы всегда немного в стороне…» *

А мы всегда немного в стороне, всегда по ту сторону окна. Мы не хотим смешиваться с другими. Нам наше положение, по ту сторону окна, – очень нравится.

Тут же по этому поводу мы напишем небольшой рассказик. Вот он:

Жил был человек, у которого не было чемодана, поэтому наш герой держал свои некоторые вещи в большом глиняном горшке. Но вот однажды случилась с ним такая история: купил он себе подвязки и положил их в горшок, подумав при этом: «пусть полежат себе там, а к пасхе я их надену». Несколько дней спустя герой наш полез в горшок, кажется, за карандашом. Смотрит, а в горшке лежат подвязки. Удивился наш герой и подумал про себя так: «Откуда эти подвязки? Ведь не я же положил их туда! Каким образом они там? Вот ведь история! Пойду-ка я, спрошу соседа». И вот пошёл он к соседу, а сосед в это время ломал подсвечником свою кровать. Пётр Иванович (э

Б. Д.