Проза жизни

   Участковый сидел за своим столом, напротив размещался на стуле какой-то субъект симпатичного вида и не совсем еще старый, лет под сорок, с востроглазым живым лицом, в котором было что-то птичье.

   — Добрый день, — непринужденно поздоровалась Тереска. — Мой брат видел «опель».

   Участковый, завидев ее, вздрогнул и изменился в лице. Бросив быстрый взгляд на посетителя, он порывисто вскочил с таким жестом, как будто отмахивался от нечистой силы.

   — Не сейчас, — сказал он поспешно. — То есть, прошу прощения, но... То есть, кто вам позволил?.. То есть, я хотел сказать, вам не следовало... Словом, я занят, прошу подождать!

   Тереска была крайне удивлена. Она недовольно покосилась на посетителя, который сидел с каменным выражением лица.

   — Ждать я не могу... - Запротестовала было она.

   — Тогда завтра! — быстро прервал ее участковый. — По личным делам прием завтра!

   Тереска так поразилась, что потеряла дар речи. Постояв какое-то время с открытым ртом и оторопью в глазах, она молча покинула негостеприимный кабинет. Снаружи, сразу за порогом отделения милиции, ей попался Кшиштоф Цегна, как раз возвращающийся с обхода.

   — Этот ваш шеф выставил меня за дверь, — возмущенно пожаловалась она. — Хотелось бы знать, чем я заслужила такое обращение?

   — Он там один? — поинтересовался Цегна.

   — Нет. Еще какой-то тип. С птичьей физиономией. Наверное, преступник, но вообще-то симпатичный.

   — О Боже! — ахнул Кшиштоф Цегна. — Какой преступник! Это же майор! Вы успели что-нибудь наговорить?

   — Надо же, майор! Нет, не успела. Хотела сказать, что мой брат видел «опель». Да он ничего и слушать не хотел! Что бы это значило? Милицию это уже не интересует?

   Кшиштоф Цегна с минуту помолчал.

   — Все из-за меня, — с мрачным раскаянием признался он. — Это дело ведет майор, а я встреваю в него без спросу. Шеф боялся, что вы брякнете лишнее и будут неприятности. Черт подери, наверняка будут.

   Он передумал заходить в милицию и с озабоченным видом поплелся рядом с Тереской в сторону ее дома. Тереска была заинтригована.

   — Ничего не понимаю. Как это встреваете? Мешаете ему?

   — Нет, не в том смысле. Просто превышаю свою компетенцию. Самолично занимаюсь розыском вместо того, чтобы передать все в другие руки, вдобавок еще привлекаю к расследованию постороннее лицо. То есть вас. Но у меня на то свои причины.

   Тереска почувствовала себя заинтригованной еще больше. А Кшиштоф Цегна был угнетен и ощущал неодолимую потребность перед кем-нибудь исповедаться. Вот так и получилось, что он поделился с Тереской своими мечтами и планами на будущее.

   У Терески его проблемы немедленно вызвали горячий отклик. В вопросе жизненных амбиций Кшиштоф Цегна нашел в ней родственную душу, Тереске тоже честолюбие было не чуждо, особенно в последнее время. К тому же Кшиштоф Цегна кое-что для нее значил.

   — Меня, видите ли, тянет на всякие значительные дела, — с азартом объяснял Цегна. — Не хочется мелочиться. И чтоб результаты были видны. И чтоб выкладываться на полную катушку, я, видите ли, люблю выкладываться подчистую, но только не попусту!

   Честолюбивые замыслы Кшиштофа Цегны оказались ей столь созвучны, что она загорелась желанием немедленно ему поспособствовать. Словом, Тереска была всецело на его стороне. Тонкости служебной субординации были ей, правда, непонятны, но она приняла факт их существования на веру. Наверное, так уж заведено в этой их милиции, что каждый приставлен к своему бандиту, и отбирать их сослуживцам друг у друга не положено.

   — Я понимаю, — сказала она с теплым участием. — Я вам помогу. Вы достойны того, чтобы переловить всех этих бандитов лично, собственными руками. А много их наберется?

   Мысленно она уже видела целую процессию бандитского отродья с разбойничьими физиономиями, прикованных цепями один к другому, в кандалах и с ядром у ноги, плененных торжествующим Кшиштофом Цегной.

   — Не знаю, — осторожно сказал Кшиштоф Цегна. — Два-три человека. Достаточно было бы поймать главарей.

   — Те, которых я видела... те, что в машинах... Это они главари?

   — Не совсем. Но через них можно выйти на главарей, только выйду уже не я. Мне хватило бы и подручных. Видите ли, вместо того, чтобы воровать сверток с часами, лучше бы вы сфотографировали, как тот тип из «опеля» подбрасывал их в «фиат». Можно было бы и украсть, только сначала сделать снимки. А лучше всего — поймать хозяина «опеля» с поличным. Вдобавок выяснив, с кем он связан. Тут без слежки не обойтись.

   — Вот незадача! — огорчилась Тереска. — Следить я не могу, мне надо ходить в школу. И брату тоже.

   — Ив мыслях не держите, — спохватился Цегна. — Упаси вас Бог заняться слежкой! Это очень опасная работа, и без опыта тут не обойтись. Я уж сам буду этим заниматься, после службы. Знать бы только, за чем следить.

   Неожиданный запрет вызвал в Тереске недовольство и даже легкий протест, но она его не показала. Желание помочь неудержимо росло в ней как боровик после дождя.

   Уже назавтра утром, перед первым уроком, Шпулька нарушила данную себе торжественную клятву, что никогда больше не будет вмешиваться во всякие страшные истории, которыми Тереска отравляет ей жизнь.