Проза жизни

   — Машин становится все больше, — таинственно объявила она. — Я видела еще одну.

   Тереска, интерес которой к этой истории неимоверно возрос, сразу же оживилась, сходу поняв странное Шпулькино заявление.

   — Какую? И где?

   — Темно-зеленую. На этот раз Наполеон под Москвой. Бонапарт. Дата, значит. То есть номер. И опять спереди эта чертова пятерка по истории.

   — А!.. Пятьдесят восемь — двенадцать? А буквы какие?

   — WP. Я долго мучилась, вспоминая, у кого такие инициалы, и запомнила только потому, что ни у кого таких нет. У меня уже развилась мания переводить номера машин в исторические даты. Знаний, правда, не хватает.

   — Номер городского центра, — со знанием дела определила Тереска. — Где ты ее увидела? И почему решила, что машина подозрительная?

   — Мне на роду написано быть свидетелем. Стою себе над Кручей, перед «Гранд-отелем», и жду автобуса. Вижу — подъезжает этот, с ухом, на своем «опеле», высаживает какого-то пассажира, пассажира тут же подбирает Наполеон под Москвой и катит дальше. А у пассажира в руке, можешь себе представить, был точно такой же сверток! — охотно и даже с восторгом делилась Шпулька доставшейся ей информацией.

   — Как он выглядел? — Тереска пошла красными пятнами.

   — Я же говорю, темно-зеленый...

   — Не автомобиль, а этот пассажир!

   — Такой какой-то... Невысокий, лысый, в куртке с воротником и в очках.

   — И что он сделал?

   — Ничего. Сел в Наполеона и укатил.

   — Ты его узнаешь?

   — Если увижу с той же стороны и в той же одежде, узнаю.

   Ни одна из подруг не обращала внимания, что урок давно начался и учительница истории не спускает с них глаз. По причине того, что историчка была внушительных размеров, грузной и неповоротливой, неудивительно, что у нее было благозвучное прозвище Газель.

   — А вот нам Букатувна и расскажет, что тогда происходило в Польше, — зловеще объявила Газель.

   — Когда? — шепотом спросила побледневшая Шпулька и как можно медленнее поднялась из-за парты.

   — В тысяча восемьсот тридцатом, — сочувственно подсказала Кристина сзади.

   У исторички была отвратительная манера засыпать учеников вопросами, перескакивая то из эпохи в эпоху, то из одного конца света в другой. Попробуй сообрази, чем занимались германские маркграфы в ту пору, когда Христофор Колумб плыл в Америку, или который из Владиславов вырезал на Руси род Святополка и которого из них, если не наоборот! Прыжок от Пунических войн к Ноябрьскому восстанию был привычным для класса пустяком, однако это не мешало ученикам всякий раз испытывать потрясение.

   — С Наполеоном уже пятнадцать лет как управились, — нашлась Шпулька, благо эта тема всплыла из прерванного историчкой разговора.

   — Совершенно верно, — подтвердила Газель, неодобрительно щурясь на нее. — Но я тебя спрашиваю, что происходило, а не что отошло в прошлое.

   — Ноябрьское восстание...

   — В каком месяце, детка, вспыхнуло Ноябрьское восстание?

   — В ноябре, — неуверенно прошептала Шпулька после долгой паузы, во время которой она лихорадочно соображала, какая каверза кроется в таком простом, на первый взгляд, вопросе.

   — Правильно. А когда начинается год?

   — Первого января...

   — Вот именно. Между январем и ноябрем много всего может произойти. Итак?

   Какое-то время Тереска внимательно слушала ответ Шпульки, во-первых, чтобы в случае чего подсказать, а во-вторых, чтобы историчка не подловила и ее. Но потом темно-зеленый императорский автомобиль целиком завладел ее мыслями. Воображение подсказывало захватывающие сцены: вот она наталкивается на машину в подходящий момент, а в руках у нее фотоаппарат... Да, но у нее нет фотоаппарата! Зато у Кшиштофа Цегны может быть служебный...

   — Кемпиньская, вот ты нам это и расскажешь, — возвестила Газель тоном непоколебимой убежденности.

   — Езус-Мария, что?.. - Всполошилась Тереска.

   Медленно приподнимаясь из-за парты, она скорбным взором посмотрела на Шпульку.

   — Эти два делегата в Думу... - Не разжимая губ процедила Шпулька.

   Тереска лихорадочно соображала. На подсказку надежды не было, в классе царила гробовая тишина. Значит, речь идет о чем-то, чего никто не знает, сделала вывод Тереска, и Газель уже высказала классу свое недовольство. Тереске же положено знать, за что, спрашивается, у нее по истории эта злосчастная пятерка? Ее мозг, как электронный, должен выдавать ответ на все вопросы. Ноябрьское восстание было в предыдущем классе, но для этой гарпии такая мелочь значения не имеет. Вроде речь шла о восстании... Но откуда всплыли эти делегаты? Ага, обсуждались непосредственные причины...

   — Одной из непосредственных причин Ноябрьского восстания было недопущение в Думу двух польских делегатов, - сказала она наобум.

   Газель кивнула головой, явно ожидая продолжения. Не имея понятия, чего еще от нее хотят, Тереска . умолкла и тупо на нее уставилась.

   — Фамилии, — снова подсказала Шпулька трагическим шепотом.