Прожить жизнь заново. Все, что я хотела бы сказать себе в прошлом

Когда я заболела Паркинсоном, то почувствовала себя улиткой, которая тащит на себе домик. Улиткой был мой мозг, а домиком – тело. В прежние времена мозг отдавал команду, и тело слушалось; теперь же оно слушаться не желало. Не так-то легко таскать на себе целый дом! В моём случае правая нога начала слабеть первой, поэтому я её подволакивала и не могла заставить стоять, как ни старалась. Зато левая нога была в отличной форме, и двигалась, когда я её напрягала, а уж вслед за ней подтягивалась и правая. В то время я и осознала: если вкладываться в свои сильные стороны, они подтянут за собой слабые, а вот если фокусироваться на своих слабостях, то, хоть умри, не сдвинешься с места. Следовательно, вместо того чтобы изо всех сил развивать свои минусы, гораздо эффективнее будет сосредоточиться на плюсах и вкладываться в них.

Пытаясь хорошо делать то, что не умеем, мы тратим зря слишком много энергии. Таким образом, если оставить свои слабые стороны в покое и пустить выигранное время на развитие сильных, можно многое приобрести. Выдающиеся плюсы покрывают собой минусы. Поэтому мы можем перестать нервничать из-за своих слабостей и даже не соглашаться, если кто-то начнёт нас за них стыдить. Если мы довольны и хорошо справляемся, то чего нам бояться? Поэтому-то и говорится, что смел по-настоящему лишь тот, кто не боится своих слабостей и готов их демонстрировать.

2. Существует микромир

Это было на третьем курсе университета. В один прекрасный день я возвращалась домой из библиотеки и вдруг увидела, что листья с деревьев уже облетели. Да что там – я даже не помнила, как они начинали желтеть, а теперь на дворе уже стояла поздняя осень, и листья лежали у меня под ногами.

Я тогда практически жила в библиотеке и ничего не замечала из-за учёбы, но в тот момент всё-таки почувствовала, что упускаю нечто очень важное. Но это, увы, был лишь миг просветления. После него я вновь с головой окунулась в книги, и ещё многие, многие вещи прошли мимо меня.

Но позже, когда мне из-за болезни всё чаще приходилось передвигаться очень медленно или и вовсе лежать, я открыла для себя целый мир, который ранее ускользал от моего взора. Я рассматривала все его детали – и обнаружила, что даже в малых частицах, в крошечных каплях воды, есть своя собственная логика и красота.

Невыносимо болезненная ночь оставалась позади, занимался рассвет; а я даже не подозревала, насколько прекрасным может быть небо за несколько мгновений до восхода солнца. Раньше я просто насыпала корм золотым рыбкам, и всё – а теперь, когда вынуждена делать это медленно, увидела, до чего же прекрасны их маленькие ротики, когда они жуют. И не только это. Улыбка, блуждающая на губах спящего ребёнка, прекрасна. Свет фонарей в тёмных закоулках прекрасен. Белый снежок, укрывший весь город за то время, пока ты спал, прекрасен.

В книге Тэцуко Куроянаги «Тотто-тян, маленькая девочка у окна»[14] есть такие слова:

«Иметь глаза, но не видеть красоты; иметь уши, но не слышать музыки; обладать разумом, но не воспринимать истину; иметь сердце, но никогда не волноваться и не гореть огнём – вот чего надо больше всего опасаться!»

Быть может, не заболей Паркинсоном, я продолжала бы жить, не обращая внимания на красоту мира и не думая, зачем она вообще нужна. Но теперь… О, теперь я знаю немного больше о том, как прекрасно может быть закатное солнце; какими тёплыми и ласковыми могут быть ладони человека рядом и как драгоценна, как удивительна наша жизнь.

3. Боль однажды кончается

Терпеть боль, когда не можешь сделать и шага и приходится ползти или когда уже не можешь даже ползти и остаётся лишь беспомощно лежать, – в таком состоянии терпеть боль куда труднее, чем кажется. Кто-то однажды сказал об этом:

«Каждая косточка в моём теле и каждая мышца трепещет, словно стрекозиное крыло, и это так больно, что лучше бы я умер. Я просто хочу, чтобы мне не было так больно».

Когда я услышала эти слова, то расплакалась. Стыдно признавать, но у меня тоже были моменты, когда становилось настолько больно, что я размышляла, не выйти ли в окно, лишь бы это прекратить. Так бывало, когда вся моя семья засыпала, а я лежала, не в силах уснуть от страшной боли, ждала рассвет и думала: лучше уж умереть, чем так жить.

Но это не значило, что я на самом деле была готова к смерти. Ведь когда уже сколько-то терпишь боль, однажды обнаруживаешь: приходит время затишья. Она не длится с одинаковой интенсивностью 24 часа в сутки. В промежутках между болью обязательно случаются моменты просветления – и я ждала их наступления. Боль немного ослабевала – я принимала лекарство и ждала, когда сумею наконец пошевелиться. И только потом принималась за дела, которые были мне по силам: съесть обед, позаниматься спортом, выйти на прогулку, даже пройтись по магазинам или поболтать с друзьями.