Прожившая дважды

Самой язвительной интриганкой оказалась Гронсберг [238], политически замаранная в прошлом и теперь заметающая следы. Та самая Гронсберг, которая всегда мне в глаза пела хвалебные гимны, а я eй устраивал по ее просьбе лечебную поездку в Киев, против всех правил. Прав Достоевский: не делай ближнему добра, ибо за это он тебя возненавидит. Это то caмoe, что я часто говорил моей покойной маме, а сам к себе не применил этого мудрого психологического наблюдения Достоевского.

13 января

Возвратился из Киева. Там было приятно. Город европейский, люди более культурные, чем в Москве (и более хитрые). Порядок и чистота больше, чем в Москве.

Разговор с Куликом [239]. Он осторожен, задумчив. Ему пришлось заменять в Союзе писателей и в Радиокомитете тех, кто был арестован.

Агенты «Интуриста» и НКВД в Киеве провинциальны. Когда иностранцы идут по улицам, их сопровождают толпы любопытных.

В правительственной ложе видел Любченко, Шелехеса, Попова, Балицкого [240]. Последний, кажется, пользуется наибольшим влиянием. Любченко заговорил было о письме Бенешу по поводу украинских эмигрантов, Балицкий почти нечленораздельно протянул: «Ну вот еще», и идея о письме исчезла бесшумно и бездымно в процессе разговора.

Между собою украинцы говорят по-русски (чиновники, главным образом), а речи произносят по-украински.

Возвратясь в Москву, узнал разные неприятности: дача не строится, рабочие разбежались. Строитель оказался ротозеем. Агент уголовного розыска говорит, что мою пишущую машинку, которая исчезла 7.01.37 г., вероятно, похитил кто-нибудь из окружения моей старшей дочери.

Работа — сплошная «вермишель». Какие-то все мелкие делишки. Такие мелкие, безынтеллектуальные и нетворческие, что я в кабинете ничем не превосхожу стоящего на посту милиционера, которого вижу в окне. Его должность — «подозревать», моя — бдеть. Бдеть за неработоспособностью сотрудников, за их интриганством, ленью и пр. Творческого мало.

14 января

Был прием Неедлы [241]и чехов. Еще один потерянный вечер, канувший в вечность. Когда же и как же мне вырваться из этих цепей! После приема чехов был у артиста Ливанова. Там Вася Каменский и Китаев (арт. Малого театра) с гитарой — чудесный талант.

16 января

Уехал Неедла. Позаботился, чтоб хорошо его проводили. Была представительница райкома Токарева. Гадость в квадрате — таково, если правду сказать, содержание разговора нашего.

17 января

На работе. Заседание парткома. Благоглупость Мельникова.

В 16 часов у Тамаркина в ЦК. Он говорил назидательно. Я отбил у него охоту так говорить. Рассказывал о разговоре Фейхтвангера со Сталиным, между ними был спор. Фейхтвангер попросил Сталина не курить в его присутствии. Сталин был джентльмен и исполнил просьбу, чем восхитил писателя.

Вечером в райкоме ждали, когда вызовут на бюро. Не вызвали. Отложили. В густом тумане в полночь ехал в «Сосны». Приехал усталый и, должно быть, сильно постаревший, потому что Коля Мальцев смотрел на меня сожалительными глазами.

Сегодня, 18.01., в «Соснах». Щадя сон Геры, вышел из дома только в 11.30. Шел на лыжах. У Мити. Потом он — спать, а мы — кататься. 14.30. — 15.00. — обед. Чтение и отдых. 17.30. — к Мите пешком. Там до 20. В 20.30 — дома. Ужин. Сел за работу, опять-таки щадя сон и усталость Геры, сел в библиотеке. Но… ко мне подошел Аралов и рассказывал о предстоящем процессе над Мураловым, Пятаковым и др. Сейчас подошел Коля Мальцев и окончательно помешал мне работать.

30 января

Сегодняшние газеты сообщили конец судебного процесса над Радеком, Пятаковым, Сокольниковым, Серебряковым, Мураловым, Лифшицем, Дробнисом, Богуславским и другими лицами процесса, который начался 23.01. [242]К расстрелу приговорены 13 человек, Радек и Сокольников — 10 лет тюрьмы, Арнольдов — 10 лет, Строилов — 8 лет. Вот что по вопросу о процессе пишет в «Правде» от 30 января 1937 г. Фейхтвангер под очень скромным заголовком: «Первые впечатления об этом процессе».

«С удовлетворением можно констатировать, что процесс антисоветского троцкистского центра пролил свет на мотивы, заставившие подсудимых признать вину. Тем, кто честно стремится установить истину, облегчается таким образом возможность расценивать эти признания как улики.

Несомненно, вина подсудимых доказана исчерпывающе. Всякий, кто не проникнут злой волей, должен сверх того признать, что Троцкий играл роль идейного вдохновителя, а в значительной части и фактического организатора действий подсудимых.

Закончившийся процесс представляет величайший интерес с точки зрения психологической, политической и исторической.

Что касается его психологической стороны, то процесс вскрыл если не полностью, то в значительной мере мотивы, в силу которых подсудимые совершили свои чудовищные деяния. Процесс показал многие из тех извилистых путей, по которым эти люди, а некоторые из них были когда-то честными, фанатичными революционерами, докатились до того, что стали всеми средствами разрушать строительство социализма в их стране.