Прозрачные воды южных морей (СИ)

   Голос старшей горничной был все таким же тихими и шелестящим. И никакого напряжения в нем не чувствовалось.

   - Я всего лишь протирала пыль в кабинете сеньора Лавлес! Пусти меня, дылда очкастая!

   - Из сейфа торчат отмычки.

   - Отмычки? Так эти смешные проволочки - отмычки?! Первый раз об этом слышу! Эти проволочки и палочки тут уже торчали, когда я пришла. Это, наверно, ты их тут оставила! А я тебя спугнула! Так вот чем ты занимаешься, делая вид, что работаешь на сеньора Лавлеса! У-у-у, коварная сука! А еще и делаешь вид, что влюблена в этого достойного кабальеро! В нашего замечательного благородного хозяина!

   Увы, все, чего ей удалось добиться - едва заметного легкого смущения "старшей горничной".

   - Думаю, лучшим выходом будет тебя... удалить. - Задумчиво блеснули в темноте городскими огоньками очки. - Удавить... удушить...

   - А мой трупик куда спрячешь? - Полюбопытствовала Мэй.

   - Это не так тяжело, как тебе кажется. - Равнодушно сообщила Роберта. - Десять... - Она смерила взглядом миниатюрную Мэй и поправилась. - Пять... пять минут работы мачете.

   Мэй содрогнулась, представив процесс... Кстати, несмотря на свою миниатюрность, она была не такой уж и легкой - пятьдесят восемь с половиной кило при росте сто пятьдесят один (эти цифры она знала точно - специфика "профессии")! Следствие чисто мясной двухлетней диеты: почти сразу после ее удочерения приемные родители разорились - у кур на их ферме нашли какую-то несерьезную болячку, из-за которой мясом нельзя было торговать. И пришлось медленно забивать всю куриную ферму ("нелегальная" продажа мяса шла очень плохо). Два года подряд вся семья ела только куриное мясо, яйца и овсянку (овсом кормили этих чертовых кудахчущих недоптиц). Рыба, овощи и фрукты были тогда мечтой - мяса было много, а денег на что-либо другое - ни юаня.

   Так что, получается, сейчас Роберта на вытянутой руке спокойно держит полцентнера веса! Представив себе мачете в руках человека с такой силищей, Мэй содрогнулась еще раз.

   Кстати, этот монструозный ужасный тесак как раз висит на стене в кабинете сеньора Лавлес в многочисленных рядах прочего холодного оружия.

   ("Это мачете, сеньорита Мэй! Данный конкретный экземпляр - мачете армии США образца сорок третьего года. Очень популярная модель в годы Вьетнамской войны, между прочим... Пыль с него смахивайте осторожно - я все оружие содержу в примерном состоянии... даже то, что кажется вам древним... да-да, даже эти доспехи и эти пищали").

   - Ну, давай, я тебе за уроки буду в два раза больше платить!

   - В четыре.

   - Эй! Это беспредел! И вообще, любопытная девочка просто смотрела красивую резьбу на этом непонятном железном ящике! Ты ничего не докажешь! Давай, в три раза.

   - ... и завтра ты берешь расчет.

   - Ты чего! Меня же убьют, если я ничего не принесу! Куда я из вашей дыр... замечательной Венесуэлы денусь - языка не знаю, за душой ни гроша!

   - Либо тебя убьют те, кто тебя сюда послал, либо тебя убью я. - Такое впечатление, что Роберта вот-вот уснет - настолько у нее был сонный, тихий и слабый голос. - Но они - далеко, а я - близко. Мачете - это такой широкий тяжелый нож. Почти сабля. При вхождении в тело получаются непередаваемые чавкающие звуки. Отсекает руку у взрослого мужчины с одного удара. Но я - простая слабая горничная - с одного раза у меня не получится... так что начну я с пальчиков... потом запястья, потом локтевой сустав... Конечно, не сразу - а то загнешься от болевого шока. Где-то завалялась орухо. Неплохое обезболивающее, кстати.

   - Врешь! У тебя в тайничке "Бейлиз" стоит! Алкоголичка!

   Роберта едва заметно вздрогнула, рука на загривке сжалась. Но говорила она все так же тихонько и невыразительно:

   - Ничего... и орухо сгодится для этих целей. А я в это время, так и быть, буду пить свой "Бейлиз".

   - А давай, ты меня отпустишь. И я тебе расскажу, кто и зачем.

   - Это я и так узнаю. В любом случае. Пару зубов тебе выковыряю - сама все расскажешь.

   - Эй! Не трожь мои зубы! Знаешь, сколько бабок я на них уже потратила! Давай, договоримся!

   - Переговоры - это когда все важные и солидные в костюмах и по разные стороны стола? Но я - всего лишь простая слабая горничная семьи Лавлес...

   "Переговоры зашли в тупик" - Подумала Мэй, промолчав.

   - Ты... совсем не боишься? - поинтересовалась Роберта. - Ты больная?

   - Ага. - Кивнула Мэй, но тут же замотала головой. - То есть нет. То есть не боюсь, но - сама ты больная!!!

   Честно говоря, для смелости были некоторые основания. И, нет, это была не только ее фирменная легкомысленность (вот, кстати, Шеньхуа эту ее легкомысленность всецело одобряла и поддерживала! Потому что "типа prikolno"!). Дело в том, что за дверью в коридоре стоял сеньор Лавлес. И недавно приобретенное чутье говорило - он тут отдельно от этой Роберты. А такой... такой мужчина просто не допустит, чтобы кто-то обижал маленькую и беззащитную Мэй! Просто обязан не допустить!