Прозрачный

В книги рассказывалось о том, как необходимо современному человеку уметь отдыхать, успокаиваться, очищать разум и правильно дышать. В ней приводились упражнения по восполнению энергии и медитациям.

Я отметила, что книга составлена хорошо. Все упражнения были обоснованы с точки зрения работы мозга и работы тела. Я начала активно заниматься по этой книге и мне становилось легче. Я старалась медитировать перед сном, это помогало мне сразу уйти из состояния расслабления в состояние засыпания.

Мне нравилось отключать мысли, снимать напряжение с зажатых участков тела, чувствовать себя единой со своим телом.

Я садилась на кровать, прислонялась спиной к стене и медитировала. Один раз Маша спросила меня, в один из таких моментов:

– Р-разве с-стоит облокач-чиваться к стенке, к-когда медитируешь? По правилам нужно сидеть ровно, чтобы спина сама себя держала. Это помогает лучше настроиться и войти в правильное состояние.

Маша произнесла почти всю фразу без запинки, ровным и уверенным голосом, что у нее получалось не часто. Но меня больше удивило не отсутствие заикания, а ее познания в вопросе. Я открыла глаза и внимательно посмотрела на Машу:

– Мне пока тяжело сидеть прямо, не имея точки опоры за спиной. Со временем я начну делать правильно, но нужно двигаться постепенно, чтобы закреплять результат.

Мне тяжело давалось полное расслабление, иногда трудно тщательно сконцентрироваться на том месте, которое напряжено. То мешает поток мыслей, то общее ощущение, то просто посторонние шумы.

Если еще включать контроль спины, это очень сильно отвлекает. Здесь написано, что не нужно спешить делать сразу максимально идеально.

Маша немного сконфузилась, как-то ссутулилась, стала быстро моргать. С ней порой происходили такие метаморфозы, особенно после того, как она начинала идеально четко выговаривать фразы. Как только она задумывалась об этом, на нее нападала неуверенность и скованность. Она долго не могла выговорить часть слов:

– Н-н-но т-т-ты можешь сделать по правилам сразу. У т-т-тебя достаточно н-на это сил. З-зачем ты не используешь их по полной п-программе?

Я уже прочитала в Машиных глазах все ее рассуждения. Маша никогда не задавала лишних вопросов. Говорила сама мало, это было ни сколько из-за заикания, а сколько из-за ума, который привык сам все обдумывать, который был немного закрыт и враждебен по отношению к окружающим, но был усерден и гибок.

Маша видела, что у меня какие-то проблемы со сном, что вообще я не совсем обычная девочка, хоть и с виду просто очень симпатичный подросток с огромными голубыми глазами. Она всячески пыталась меня поддержать, найти способ помочь мне. Маша иногда заваривала травяной чай для успокоения и способствованию сну, пыталась меня им угощать. Я принимала угощение с неохотой, мне вообще не нравилось пить что-то кроме воды, но иногда я делала исключения для чая и даже очень редко для кофе.

Как-то Маша даже пыталась посоветовать мне массажи или какие-нибудь спортивные процедуры. Но я от всего отказывалась, ведь у меня и было немного свободного времени после переезда в общежитие.

Я часто уезжала. Я ездила в дет дом, навещать своих старых друзей и наводить там порядок, принимать некоторых людей, оказывать помощь. У меня даже был знакомы следователь, который обращался ко мне за советам в особо сложных делах. Если был свидетель, я приезжала и читала его мысли и высказывала какие-то факты, которые могут помочь найти преступника.

Иногда я просто ездила по городу и смотрела на людей. Выбирала из толпы человека и пыталась помочь своим разговором. Если ты способен видеть человека насквозь, то не очень сложно подобрать нужные слова, чтобы он не послал тебя при попытки заговорить с ним. Я старалась выбрать людей, до которых можно донести помощь, которые готовы слышать и слушать, которые хотят вылечиться. Часто люди не готовы принять помощь или безнадежны в своем недуги, даже если им объяснить, в чем проблема и какие у нее причины.

Проще всего помогать детям. Они готовы воспринимать информацию, они готовы работать над собой, если нужно. Чаще всего детские травмы связаны со страхами, кто-то напугал, случился инцидент, чем-то заразился. Ребенку достаточно пересказать его страх, и это уже ему помогает понять проблему. Осознание причины убирает следствие. Но нельзя помочь тем детям, которые получили травму при родах или до родов. Как Маше, которая заикается, потому что ей повредили нерв при хирургической операции в младенчестве. У Маши нет иллюзий.

Единственный страх, который очень тяжело убрать у человека, это страх того, что ты никогда не сможешь стать другим. Иногда появляется уверенность, и все слова удается произнести без запинки, но контролировать эти моменты практически невозможно. Я не видела, как это можно сделать. Мне нечего было пересказать Маше, чтобы заставить ее задуматься. Я не знала, как повлиять на ее ситуацию.