Прозрение

Будильник жестоко, словно мечом прорубил сладкую пелену сна, заставив мои злые, пока ещё не видящие ничего вокруг глаза уставиться в потолок. Откуда-то слева раздался протяжный, казавшийся печальным вой, а сквозь мерзкий звон слышалось шуршание Оли. Снова вставать. Я выключил будильник и слипающимися глазами оглядел комнату: самая обычная спальня, светлые обои, два шкафа, между ними тёмный стол, на котором расположились небольшое зеркало на ножке и ноутбук. С потолка свисала небольшая люстра, а на стене над кроватью крепилась пара бра. Через большое окно в спальню ещё светили особенно яркие звёзды, внимательно наблюдая за пробуждением города. Я окончательно встал, кинув мимолётный взгляд на Олю, ещё, казалось, дремавшую, и направился к двери, попутно дёрнув календарь. Теперь вид на комнату открылся следующей странице, где так же чёрным жирным шрифтом были выведено: 30 Октября. Среда.

Завтрак представлял собой немудреную смесь хлопьев и молока. Я включил новости и принялся за завтрак. Диктор быстрым, но удивительно разборчивым натренированным голосом зачитывал прогноз погоды, экономические изменения, малоинтересные новости со всей России. Продолжалось это ровно до одного момента, а именно, пока он не произнёс: «А теперь пугающие новости из Москвы…» На этом моменте обычно шёл рассказ про особо мерзкое преступление или случайность, которые меня, честно признаться, совершенно не интересовали. И, видя скучающее лицо ведущего, на которое он изо всех сил пытался натянуть взволнованное выражение, я подумал было, что всё будет как всегда, но нет…

Правда, сначала это сложно было отличить от обыденности, ни взрывов, ни тысяч смертей, ни начала войны не было, но всё-таки этот фрагмент новостей меня чем-то зацепил. Не знаю, почему, но что я точно могу сказать – это был первый звонок… А описано было следующее: «В столице зафиксировано массовое необычное поведение детей и подростков, учащихся одной из центральных школ города. Причину коллективного «сумасшествия» определить не получается. Все пострадавшие отказываются как-либо объяснять причину или даже контактировать с другими людьми».

Я тупо посмотрел на экран, где показывали детей и подростков с абсолютно пустыми, невидящими глазами. От каждой фотографии по телу пролетали сотни мурашек. Оля, казалось, обратилась в статую, слушая жуткий репортаж. На секунду она напомнила мне тех подростков из Москвы, но я, чуть ли не прокляв себя, вытряхнул мысли из головы. Она просто взволновалась, она очень добрая. Это же и побудило её, несмотря на все предстоящие трудности, поступить в медицинский. И теперь она на последнем курсе, тратит себя всю на подготовку к экзаменам и строит планы о своей будущей работе. Я снова перевёл взгляд на экран, но там снова что-то проговаривал ведущий в смокинге, которого скоро сменили двое ведущих ежедневной утренней передачи с натянутыми улыбками, готовые начать с энтузиазмом рассказывать о десяти лучших способах похудеть, пяти способах использования канцелярской скрепки и других похожих вещах. Завтрак доеден, кофе выпит. Снова рука тянулась к утеплённой куртке, а телефон надёжно занял место в кармане по соседству с кошельком. Мы вместе вышли на улицу, но уже там наши с Олей пути разошлись. Я проводил девушку взглядом. Когда она скрылась за поворотом, я позволил себе сжаться от холода и грязно выругаться на внезапно налетевший ледяной ветер. Не уверен, что ругался именно на ветер. Скорее, на очередное, и далеко не самое приятное утро. Но всё же жизнь улучшается: всё больше денег в запасе, всё чаще помимо зарплаты начальник выдаёт премию. К тому же, сегодняшний день обещает быть гораздо менее загруженным.

***