Прозрение

Это был человек, точнее, то, что им являлось ещё недавно. Из горла исходили хлюпающие звуки, лицо выглядело иссохшим, испещрённым паутиной тёмных сосудов. Существо тяжело и хрипло дышало. Небольшая лампа над подъездом освещала половину его лица, но этого было вполне достаточно, чтобы увидеть венец всей картины: глаз. Он был неподвижным, словно кукольным, испещрённый тысячами чёрных полос разной длины и размеров, образующих жуткую паутину. Из глаза по щекам стекало что-то чёрное, вязкое. И смотрел я на это ровно до одного момента: оно дёрнулось, чем-то мерзко и, казалось, жалостливо скрипнуло и повернуло свою морду, иначе это и не назовёшь, ко мне. Моё дыхание от ужаса остановилось с чем-то вроде кашля, ведь видимая раньше половина была лишь вершиной айсберга. Оставшееся часть его лица была наполовину облезшей и полностью измазана той чёрной жижей, что сочилась из абсолютно чёрного глаза и нескольких крупных ран и язв. Но следующее окончательно повергло меня в шок: существо булькнуло, поводило мерзким ртом и начало говорить. «Хочешь увидеть нечто прекрасное? Да, точно хочешь!» – на удивление человеческим голосом произнесло существо и улыбнулось. Я рывком закрыл дверь, оступился и больно упал на спину. Никаких звуков за железной дверью слышно не было. Зловоние обволокло меня, но на него я уже внимание не обращал. Я поднялся на свой этаж, открыл дверь, быстро снял куртку и обувь и сел на диван. Призрачная надежда на то, что до нашей глухомани ничего не доберётся, оказалась лишь слабым утешением, не имеющим с реальностью ничего общего. В квартире было тихо. Я молча упал на кресло в кухне. В этот момент мой взгляд упёрся в дверь в кабинет Оли. Обычная дверь, но я был в полной уверенности, что то, что я там увижу, будет кошмаром. Я встал и начал медленно подходить к двери. Негромко постучался. Из-за двери доносилась лишь тишина. Я положил руку на ручку, приготовился, и отворил её. Внутри сидела Оля в наушниках, что-то записывая в тетрадь. Я тронул её за плечо, и, к моему облегчению, она обернулась, показав мне живые тёплые глаза. От крупных чёрных наушников тянулась тонкая нить провода, устремившаяся прямиком к небольшой коробочке телефона. Я надавил на кнопку включения, не обращая внимания на удивление девушки. Моё сердце похолодело: длиннейший список высланных фотографий… Родственники, однокурсники, гигантское количество неизвестных номеров – все высылали фотографии. Я уверенно взял телефон: «Там… на улице…» – прерывисто выдавил я – «там эта болезнь царит… Там у подъезда стоит такой! Глазища чёрные, чуть это фото мне в глаз не засунул. И, поверь, я уверен, что это то самое зло, уж точно не цветные рекламки». Оля смотрела на меня, казалось, как на умалишённого, но внезапно, словно резко вспомнила о недавних тревожных новостях. Удивлённое и, как показалось, несколько смущённое моим поведением выражение Олиного лица резко сменилось испуганным, близким к панике. От мгновенно накатившей бледности привлекательная жизнерадостная молодая студентка словно постарела лет на десять, а её глаза забегали по комнате, словно выдавая внутренний крик. Но длилось это не дольше нескольких секунд. Она снова ожила, быстро подошла к окну и замерла, чуть трясясь, словно выбежала на январский мороз. Тут я уже тоже начал снова чувствовать уколы паники, заставившие меня отбросить телефон на стол и подбежать к девушке. Там, в тёмном дворе, бродили они…

Чёрные фигуры передвигались неестественно, словно марионетки. Было бы логично признать всех подобных посетителей двора простыми пьяницами или бомжами, но не бывает их тут столько, максимум, человек пять, да и то летом. С заморозками подобные личности перекочевывали в подъезды, квартиры и другие помещения. Существ (людьми называть их я уже не мог) было несколько десятков: они толпились небольшими кучками по всему двору, словно выжидая… меня… Того, кто так беспардонно заперся от них железной дверью подъезда, так и не увидев их «картины». «Бред это, бред» – сказал я себе под нос, заставив Олю вздрогнуть и обернуться. Толпились они, правда, в противоположной части двора, что, собственно, и спасло меня от участи оказаться среди них. Привлекало их туда что-то? Или мне просто безумно повезло? Мои раздумья прервал далёкий женский крик, переходящий на визг, словно ответивший на мой мысленный вопрос: «А что случилось бы со мной, если бы я не смог спастись?». Когда я обернулся, я лишь краем глаза увидел Олю, открывавшую телефон. Секунды растянулись в часы, когда я твёрдой рукой выхватил телефон, который птицей вылетел из моей руки, сразу разбившись о стену. Не мудрено, что вскоре началась истерика. За минуту я оказался и психом, и шизофреником, и тварью и многими другими неприглядными типами людей.