Прозрение

Но в тот момент, когда был объявлен первый вальс и Алекс вывел ее на середину зала, Джудит с удивлением поняла, что молодой человек вовсе не собирается танцевать с нею. Уверенной походкой он прошел мимо кружившихся в вальсе пар к задним дверям, ведя Джудит за собой. Наконец они оказались в небольшой гостиной, в углу которой мерцал огонь камина. Сердце Джудит отчаянно забилось: неужели она была настолько неотразима, что Алекс решил прямо сейчас, в разгар новогоднего бала, уединиться с ней в этой гостиной и признаться в своих чувствах?

«Как я люблю тебя, – думала она. – Где мне найти слова, чтобы рассказать об этом?»

Алекс остановился возле самого камина и, слегка наклонив голову, произнес:

– Джудит, мне нужно что-то тебе сказать… Наверное, следовало сделать это раньше, но присутствие твоей матери и ее друзей… В общем, будет лучше, если я скажу это сейчас, когда нас никто не слышит и не видит.

– Да, да, конечно, мама иногда бывает так болтлива… Я видела, что тебе не терпелось удрать как можно скорей. Но сейчас мы совсем одни, Алекс, и, честно говоря, мне даже не очень хочется возвращаться в танцевальный зал…

Джудит сама не понимала, как она могла решиться произнести эти слова, но горящий взор Алекса так располагал к откровенности… Ей хотелось, чтобы он снова прижал ее к себе, ее губы жаждали его поцелуев.

– Мне хотелось бы сообщить тебе это именно сейчас, когда вечер только начался, – проговорил Алекс. – Прежде чем кто-нибудь другой скажет тебе об этом.

– Другой? – не веря своим ушам, переспросила Джудит.

– Наш полк перебрасывают в другое место.

– Перебрасывают? – Джудит растерянно повторила это слово, словно надеясь, что ослышалась.

– Забавно, не правда ли? – усмехнулся Алекс. – Мой отец запихнул меня в этот полк, рассчитывая окончательно закабалить меня, и этот же полк дает мне сейчас полную свободу: в конце января мы отплываем в Южную Африку.

Только сейчас Джудит осознала, что все это время – с той самой минуты, как Алекс появился на пороге того дома, где они обедали, – она лгала себе самой, выдавая желаемое за действительное: глаза Алекса горели не потому, что он был очарован ею, а потому, что наконец-то он обрел надежду получить свободу… от нее.

– Разумеется, свадьбу придется отложить, – продолжил Алекс.

– Нет! – в этом возгласе были и боль от обманутых ожиданий и надежда, которая тут же угасла.

– Сомневаюсь, – хладнокровно возразил Алекс. – Служба королеве – прежде всего. Даже мой отец не посмеет что-либо возразить.

Его откровенный восторг поразил ее наповал. Безвольный, жалкий человек!

Никогда он не хотел жениться на ней, она всегда казалась ему не чем иным, как тяжелым камнем на шее. Тетушка Пэн советовала бороться за его сердце, но о какой борьбе теперь могла идти речь?

– И надолго ты уезжаешь? – бесстрастным голосом спросила она.

– На два года. Как правило, офицеров посылают служить в дальние колонии именно на такой срок. Если вдруг ты поймешь, что не можешь больше ждать, я готов взять обратно обручальное кольцо. Подумай хорошенько. Никто тебя не осудит за это. Не каждая девушка способна на подвиг…

Издевательский тон Алекса окончательно переполнил чашу ее терпения. Не обращая внимания на протянутую руку Алекса, вероятно и впрямь ожидавшего, что она может тотчас же вернуть ему кольцо, Джудит воскликнула:

– О нет, Алекс, тебе не удастся так легко расторгнуть эту помолвку! Уж если ты позволил своему отцу навязать тебе эту женитьбу, то я должна хранить тебе верность! Единственное условие, при котором я верну кольцо, – это если ты сам заявишь о своем отказе. В этом случае я буду свободна от данного мною слова! – Она выдержала короткую паузу и добавила: – Не думаю, что у тебя хватит смелости пойти на это: сэр Четсворт страшен в гневе, не так ли? Сила характера вряд ли является одной из твоих добродетелей.

Резко развернувшись, она прошла мимо Алекса и направилась в ярко освещенный зал, под сводами которого еще не успели стихнуть аккорды первого вальса – они пробыли наедине всего несколько минут… Танцующие пары расплывались у нее перед глазами, но ей было все равно. Она знала, что следовавший в нескольких шагах за ней Алекс настолько поглощен открывшейся перед ним перспективой свободы, что не обратит ни малейшего внимания на блестевшие на ее ресницах слезы…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ