Читаем Пруст и кальмар. Нейробиология чтения полностью

Из-за подобных компромиссов эта система письменности требовала значительных интеллектуальных и физиологических усилий от начинающих читать на аккадском языке. Неудивительно, что для овладения аккадской системой письма (как и более ранней шумерской) требовалось от шести до семи лет. Этот довольно долгий срок, а также мощные политические факторы ограничивали грамотность рамками небольшой привилегированной группы людей в храмах и при дворе, которые могли себе позволить роскошь потратить несколько лет на обучение. Нигде такие политические силы не оказали более заметного или более губительного воздействия, чем в параллельной истории другой «первой» системы письма – египетских иероглифов. А ведь некоторые ученые предполагают, что египетские иероглифы возникли на сто или более лет раньше, чем шумерская система письма.

Еще одна «первая»? Изобретение иероглифического письма

Многие годы большинство ученых полагали, что шумеры изобрели первую систему записи языка и что египетский шрифт произошел частично из шумерских письменных знаков. Новые лингвистические данные, однако, показывают, что совершенно независимое изобретение письма в Египте произошло или около 3100 года до нашей эры, или (на основании все еще противоречивых находок немецких египтологов в Абидосе) в 3400 году до нашей эры, то есть раньше, чем шумерское письмо [37]. Если эти данные окажутся правильными, иероглифы можно будет считать первой значительной адаптацией в эволюции умеющего читать мозга.


Рис. 2.6. Египетские иероглифы


Поскольку эти данные все еще не окончательны, я хотела бы представить египетскую иероглифическую систему (см. рис. 2.6) как отдельную адаптацию. Первые иероглифы, преимущественно логографические и эстетически прекрасные, визуально очень отличались от шумерских знаков, напоминающих следы птичьих лапок. Любой, кто пытался расшифровать хотя бы частично эти древние письмена, был сразу же очарован художественностью их исполнения. Обе эти системы использовали необычный ребусный принцип и обе считались даром богов [14].

Со временем иероглифическое письмо развилось в смешанную систему, в которой были логографические знаки для ядра значения слова и специальные знаки для согласных звуков (они называются фонограммы). Например, иероглифическое изображение слова «дом» очень похоже на вид дома сверху – предполагалось, что так его видят боги. Этот знак можно использовать как простую, образную логограмму, означающую «дом», или прочитать как сочетание согласных pr. Можно поместить этот знак после других логограмм, чтобы показать, что эти знаки произносятся с pr. Это так называемый фонетический маркер, или комплемент, который есть и в шумерском письме. Этот знак можно также поместить с семантически схожими, связанными словами, например «храм» или «дворец», чтобы точно обозначить для читателя класс, к которому относится слово.

С точки зрения когнитивных требований египетская система, как и шумерская, должна была представлять ужасные трудности для начинающих читателей. Древним читателям приходилось догадываться, в каком именно смысле использовался каждый знак. И вновь разнообразие стратегий и гибкость, необходимая для решения, когда и что использовать, способствуют очень высокой активности мозга. Чтобы опознать логограмму, требовались зрительно-концептуальные связи; чтобы опознать знаки согласных, нужны были связи между зрительными, слуховыми и фонологическими системами; а чтобы узнать фонетические и семантические маркеры – дополнительные способности к абстрагированию и классификации, а также фонологический и семантический анализ.

Более того, раннее египетское письмо, по-видимому, не имело знаков пунктуации и не записывалось последовательно слева направо или справа налево. Египетская и некоторые другие системы записывались бустрофедоном (греческое слово, обозначающее «разворот быка»), когда одна строка записывается слева направо, а следующая – справа налево, как бык вспахивает поле. Вместо беглого просмотра в одном линейном направлении, как мы читаем в наши дни, взгляд двигался до конца строки, а следующую начинал читать в другом направлении. Египтяне писали и сверху вниз, это зависело от архитектуры строения, на котором делались надписи. В итоге читателю иероглифов необходимо было обладать целым спектром навыков, включая высокоразвитую зрительную память, слуховой и фонемный анализ, а также значительную когнитивную и пространственную гибкость.

Перейти на страницу:

Все книги серии Человек Мыслящий. Идеи, способные изменить мир

Мозг: Ваша личная история. Беспрецендентное путешествие, демонстрирующее, как жизнь формирует ваш мозг, а мозг формирует вашу жизнь
Мозг: Ваша личная история. Беспрецендентное путешествие, демонстрирующее, как жизнь формирует ваш мозг, а мозг формирует вашу жизнь

Мы считаем, что наш мир во многом логичен и предсказуем, а потому делаем прогнозы, высчитываем вероятность землетрясений, эпидемий, экономических кризисов, пытаемся угадать результаты торгов на бирже и спортивных матчей. В этом безбрежном океане данных важно уметь правильно распознать настоящий сигнал и не отвлекаться на бесполезный информационный шум.Дэвид Иглмен, известный американский нейробиолог, автор мировых бестселлеров, создатель и ведущий международного телесериала «Мозг», приглашает читателей в увлекательное путешествие к истокам их собственной личности, в глубины загадочного органа, в чьи тайны наука начала проникать совсем недавно. Кто мы? Как мы двигаемся? Как принимаем решения? Почему нам необходимы другие люди? А главное, что ждет нас в будущем? Какие открытия и возможности сулит человеку невероятно мощный мозг, которым наделила его эволюция? Не исключено, что уже в недалеком будущем пластичность мозга, на протяжении миллионов лет позволявшая людям адаптироваться к меняющимся условиям окружающего мира, поможет им освободиться от биологической основы и совершить самый большой скачок в истории человечества – переход к эре трансгуманизма.В формате pdf A4 сохранен издательский дизайн.

Дэвид Иглмен

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Голая обезьяна
Голая обезьяна

В авторский сборник одного из самых популярных и оригинальных современных ученых, знаменитого британского зоолога Десмонда Морриса, вошли главные труды, принесшие ему мировую известность: скандальная «Голая обезьяна» – ярчайший символ эпохи шестидесятых, оказавшая значительное влияние на формирование взглядов западного социума и выдержавшая более двадцати переизданий, ее общий тираж превысил 10 миллионов экземпляров. В доступной и увлекательной форме ее автор изложил оригинальную версию происхождения человека разумного, а также того, как древние звериные инстинкты, животное начало в каждом из нас определяют развитие современного человеческого общества; «Людской зверинец» – своего рода продолжение нашумевшего бестселлера, также имевшее огромный успех и переведенное на десятки языков, и «Основной инстинкт» – подробнейшее исследование и анализ всех видов человеческих прикосновений, от рукопожатий до сексуальных объятий.В свое время работы Морриса произвели настоящий фурор как в научных кругах, так и среди широкой общественности. До сих пор вокруг его книг не утихают споры.

Десмонд Моррис

Культурология / Биология, биофизика, биохимия / Биология / Психология / Образование и наука
Как построить космический корабль. О команде авантюристов, гонках на выживание и наступлении эры частного освоения космоса
Как построить космический корабль. О команде авантюристов, гонках на выживание и наступлении эры частного освоения космоса

«Эта книга о Питере Диамандисе, Берте Рутане, Поле Аллене и целой группе других ярких, нестандартно мыслящих технарей и сумасшедших мечтателей и захватывает, и вдохновляет. Слово "сумасшедший" я использую здесь в положительном смысле, более того – с восхищением. Это рассказ об одном из поворотных моментов истории, когда предпринимателям выпал шанс сделать то, что раньше было исключительной прерогативой государства. Не важно, сколько вам лет – 9 или 99, этот рассказ все равно поразит ваше воображение. Описываемая на этих страницах драматическая история продолжалась несколько лет. В ней принимали участие люди, которых невозможно забыть. Я был непосредственным свидетелем потрясающих событий, когда зашкаливают и эмоции, и уровень адреналина в крови. Их участники порой проявляли такое мужество, что у меня выступали слезы на глазах. Я горжусь тем, что мне довелось стать частью этой великой истории, которая радикально изменит правила игры».Ричард Брэнсон

Джулиан Гатри

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература
Муссон. Индийский океан и будущее американской политики
Муссон. Индийский океан и будущее американской политики

По мере укрепления и выхода США на мировую арену первоначальной проекцией их интересов были Европа и Восточная Азия. В течение ХХ века США вели войны, горячие и холодные, чтобы предотвратить попадание этих жизненно важных регионов под власть «враждебных сил». Со времени окончания холодной войны и с особой интенсивностью после событий 11 сентября внимание Америки сосредоточивается на Ближнем Востоке, Южной и Юго Восточной Азии, а также на западных тихоокеанских просторах.Перемещаясь по часовой стрелке от Омана в зоне Персидского залива, Роберт Каплан посещает Пакистан, Индию, Бангладеш, Шри-Ланку, Мьянму (ранее Бирму) и Индонезию. Свое путешествие он заканчивает на Занзибаре у берегов Восточной Африки. Описывая «новую Большую Игру», которая разворачивается в Индийском океане, Каплан отмечает, что основная ответственность за приведение этой игры в движение лежит на Китае.«Регион Индийского океана – не просто наводящая на раздумья географическая область. Это доминанта, поскольку именно там наиболее наглядно ислам сочетается с глобальной энергетической политикой, формируя многослойный и многополюсный мир, стоящий над газетными заголовками, посвященными Ирану и Афганистану, и делая очевидной важность военно-морского флота как такового. Это доминанта еще и потому, что только там возможно увидеть мир, каков он есть, в его новейших и одновременно очень традиционных рамках, вполне себе гармоничный мир, не имеющий надобности в слабенькой успокоительной пилюле, именуемой "глобализацией"».Роберт Каплан

Роберт Дэвид Каплан

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература

Похожие книги

Люди на Луне
Люди на Луне

На фоне технологий XXI века полет человека на Луну в середине прошлого столетия нашим современникам нередко кажется неправдоподобным и вызывает множество вопросов. На главные из них – о лунных подделках, о техническом оснащении полетов, о состоянии астронавтов – ответы в этой книге. Автором движет не стремление убедить нас в том, что программа Apollo – свершившийся факт, а огромное желание поделиться тщательно проверенными новыми фактами, неизвестными изображениями и интересными деталями о полетах человека на Луну. Разнообразие и увлекательность информации в книге не оставит равнодушным ни одного читателя. Был ли туалет на космическом корабле? Как связаны влажные салфетки и космическая радиация? На сколько метров можно подпрыгнуть на Луне? Почему в наши дни люди не летают на Луну? Что входит в новую программу Artemis и почему она важна для президентских выборов в США? Какие технологии и знания полувековой давности помогут человеку вернуться на Луну? Если вы готовы к этой невероятной лунной экспедиции, тогда: «Пять, четыре, три, два, один… Пуск!»

Виталий Егоров (Zelenyikot) , Виталий Юрьевич Егоров

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / История / Научно-популярная литература / Учебная и научная литература / Образование и наука
Экономика творчества в XXI веке. Как писателям, художникам, музыкантам и другим творцам зарабатывать на жизнь в век цифровых технологий
Экономика творчества в XXI веке. Как писателям, художникам, музыкантам и другим творцам зарабатывать на жизнь в век цифровых технологий

Злободневный интеллектуальный нон-фикшн, в котором рассматривается вопрос: как людям творческих профессий зарабатывать на жизнь в век цифровых технологий.Основываясь на интервью с писателями, музыкантами, художниками, артистами, автор книги утверждает, что если в эпоху Возрождения художники были ремесленниками, в XIX веке – богемой, в XX веке – профессионалами, то в цифровую эпоху возникает новая парадигма, которая меняет наши представления о природе искусства и роли художника в обществе.Уильям Дерезевиц – американский писатель, эссеист и литературный критик. Номинант и лауреат национальных премий.В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Уильям Дерезевиц

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература