Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах

– Отнеси персики на балкон, – попросила Катерина и Сашка, схватив ящики, понес их через комнату на балкон.

Катерина встретила его на обратном пути, взяла игриво за руку, в пальцах другой руки она вертела крупный сочный персик.

– Так что ты хотел увидеть, негодник, признавайся? – спросила она, посмеиваясь, затем села на диван и увлекла его за собой. Сашка хотел бежать из квартиры и от этой женщины, куда глаза глядят, но он стоял перед ней в растерянности, не имея сил даже шевелиться и, словно завороженный, глядел на Катерину.

– Может быть вот это? – спросила Катерина смеясь. Полы ее халата распахнулись, обнажая толстые ляжки, которые стали медленно раздвигаться и Сашка увидел в том месте, где они сходились, темный смятый комок волос.

– Проси прощения, становись на колени, негодник, – сказала она Сашке, и он послушно опустился перед ней на колени, увлекаемый ее неслабой рукой. Пальцы другой Катькиной руки прижали персик к промежности, затем вдавили его, и Сашка увидел как персик, чавкнув, вошел между влажных складок.

– Вытащи персик губами, и я тебя прощу, – услышал Сашка внезапно охрипший Катькин голос и в следующую секунду обе ее руки с нечеловеческой силой притянули его голову, и он почувствовал что его лицо, словно персик несколько секунд назад, вдавилось во что-то влажное и остро пахнущее. Лишь минуты через две он, обалдевший и уже задыхающийся, смог вырваться из плена ее бедер, но Катерина повалила его на диван и стала срывать с него одежду. После чего полезла сверху. Охая и извиваясь на Сашке, она удивлялась тому, как это у совсем еще мальчишки может быть такой большой член. А еще через минуту Сашка излился в нее нетерпеливой изобильной струей.

Таков был Сашкин первый любовный опыт. Надо сказать, что Екатерина свое слово сдержала и не рассказала Сашкиным родителям о том, что он за ней подглядывал.

А кличку «Овчарка» Екатерина получила несколько позже, когда на ее доступные «прелести» было уже совсем мало желающих, и она завела себе собаку – немецкую овчарку. С тех пор злые языки стали говорить, что Катерина занимается с ней сексом.

А муж Катерины, кстати, получил-таки майорское звание, а вскорости, перед пенсией и звание подполковника.

Новелла девятая Кайфоломщица

О чем ты, божия раба,

Бормочешь стонами своими?
Душа строга, а плоть слаба —
Верчусь и маюсь между ними.

Игорь Губерман

(Дневник девушки Яны включен автором в настоящий сборник новелл с ее согласия).

Я – кайфоломщица! А также стерва, обманщица, обломщица, зараза, придурочная, ненормальная, сволочь, мужененавистница, строптивая и еще черт знает кто, то есть к этому ряду, вероятно, можно добавить еще множество эпитетов. Это меня так парни и мужики называют. Те, кому приходилось со мной дело иметь, то есть липнуть ко мне, заигрывать и делать всякие гнусные предложения, и которых я затем разными способами обламывала; девушки и женщины – мои подруги, наоборот, гордятся мной, тем, что есть у них такая знакомая, которая всегда за себя постоит и любому мужику даст отпор.

Итак, немного о себе: зовут меня Яна, мне 20 лет. Так уж сложилась моя жизнь, что я и сама считаю себя мужененавистницей. А все остальные эпитеты – не по адресу, ими меня награждают по незнанию женской психологии, а я просто ненавижу мужиков, так как мне их не за что любить. А началась, вернее, стала во мне зреть эта ненависть уже давно, еще пять лет тому назад, когда я была совсем девчонкой. В тот год мама разошлась с моим отцом, и, хотя мы с ним очень любили друг друга и были дружны, ему пришлось, по независящим от него причинам, уехать в другой город, и мы больше не виделись. А вскоре в наш дом пришел жить другой мужчина, мама опять вышла замуж. На этот раз за милиционера, которого звали Анатолий. Он был в звании капитана, мой новый «папа», как мама потребовала его называть. С самого первого дня этот Анатолий стал смотреть на меня как-то странно, будто кот на мышь, только что не облизывался при этом, – отец, например, так не смотрел никогда. Я тогда училась в восьмом классе и была уже девушка хоть куда – рослая и пропорционально сложенная, и выглядела не хуже, чем некоторые десятиклассницы. Ребята, старшеклассники, тоже на меня поглядывали, но это было все равно не так, как на меня смотрел отчим.