Прутский Декамерон-2, или Бар на колесах

Когда мы выбрались на улицу, накрапывал мелкий дождик, и нам пришлось несколько минут простоять на открытом месте, для того чтобы такси, проезжающие мимо, могли нас заметить. Когда, наконец, появилась свободная машина – «волга» с шашечками, «моя» Инга почему-то бочком-бочком, прячась за нашими спинами, быстренько скользнула на заднее сиденье и почти прилегла там. Петро сел спереди, я рядом с Ингой, Лайма пристроилась рядом и, когда машина тронулась, толкнула меня локтем и зашептала на ухо:

– Во-о-он там под деревом стоит мужчина с зонтиком и ребенком на руках, видишь его?

– Ну, вижу, – откликнулся я, не понимая, к чему она это говорит.

– Это муж Инги.

Да, я успел заметить мужчину с ребенком на руках и, честно говоря, от осознания того, что происходит, мне стало немного тошно, но я сразу же постарался забыть об этом эпизоде – мне ведь чужие проблемы ни к чему, да и исправить я ничего не мог.

Все тот же охранник что и вчера, при нашем появлении материализовался у ворот и открыл калитку, но на этот раз он не стал целовать дамам руки, а просто поприветствовал нас, и мы направились к нашему вагону. Теперь, уже не боясь мандавошек, я со своей партнершей Ингой занял нижнюю полку, предоставив напарнику верхнюю; а несколькими минутами позднее мы уже приступили к любовным играм. Инга пыталась расшевелить меня, завести, однако то легкое влечение, возникшее у меня к ней в ресторане под воздействием алкоголя, испарилось при воспоминании об эпизоде с ее мужем и ребенком, и я, разложив дамочку на топчане, просто отработал номер, уложившись в несколько минут.

После «сеанса» любви Инга, укрывшись покрывалом и прижавшись ко мне, затихла, а на втором ярусе Лайма и Петро все еще прерывисто дышали.

«И чего это я не выбрал в партнерши Лайму?» – шевельнулась запоздалая мысль, и я вздохнул огорченно.

Инга поняла мой вздох по-своему, и, запустив руку под одеяло, потянулась к моему паху. Но я медленно выудил ее руку обратно и положил поверх одеяла. Это задело девушку, и она, обиженная, отвернулась к стене.

Через некоторое время Петро спрыгнул вниз и, сияя счастливо-глупой улыбкой, предстал перед нами в чем мать родила; следом за ним спустилась Лайма, прикрывая обнаженное тело небрежно наброшенным покрывалом; это они отправились в отсек подмываться. Вернувшись из отсека первым, Петро вопросительно кивнул на мою партнершу.

«Он хочет, чтобы мы поменялись дамами», – понял я. И черт с ним, надо соглашаться, тем более что, как мне казалось, и сами дамы тоже не против.

Я кивнул напарнику, а сам отправился в отсек. Когда я вернулся, Петро тянул Ингу с постели за руку, увлекая к себе на вторую полку, а она возмущенно ему что-то шептала.

– Я не ревнивый, Инга, – шутливо сказал я.

Инга в ответ что-то недовольно пробурчала и стала карабкаться на второй ярус, следом полез счастливо сопящий Петро, а Лайма скромно присела рядом со мной. Неровный свет свечи выхватывал из темноты ее подвижное эмоциональное лицо, каждый раз в новом фокусе и в какую-ту секунду мне показалось, что она смотрит на меня призывно. Я сильно потянул ее за руку, и она, неожиданно для самой себя оказалась передо мной на коленях. Ее глаза блеснули возмущенно в свете свечи, Лайма пыталась негодовать, я даже услышал ее «не-а», затем, преодолевая слабое сопротивление, прижал голову девушки к своему паху.

Вскоре, почувствовав ее упругий язычок, который стал дразнить моего Удальца, я улегся на полке, предоставив Лайме действовать самостоятельно. И она оказалась умничкой – отбросив ложный стыд, прошлась язычком по всему моему телу, и вскоре я почувствовал, как во мне пробуждается задремавшее было желание. Когда мне стало уже совсем невмоготу, Лайма очень вовремя, ловким маневром опустилась на Удальца своей киской, и мое тело, не выдержав столь агрессивного напора, почти сразу содрогнулось, извергнув из себя семя.

Инга на верхней полке пыхтела как заводная, она, судя по всему, пребывала на вершине блаженства. Меня это, признаться, несколько покоробило, так как, будучи со мной, она таких звуков не издавала, однако Петро наутро признался мне, что использовал резиновый «массажер», правда, в «щадящем режиме» – на половину длины и с использованием вазелина.

На следующее утро я проснулся словно по будильнику, в 7.30 утра, когда все остальные участники нашего маленького «бордельеро» еще крепко спали. К восьми, как я знал, приходили рабочие завода, которые могли увидеть наших ночных гостий, а это нам было ни к чему, поэтому, растолкав Петро, я стал будить девчонок.

С их пробуждением нашим глазам предстала смешная картина: Инга, еще даже толком не одевшись, просила налить ей на похмелку стакан вина, Лайма, и того более, требовала продолжения «банкета».

Пообещав, что сегодня же вечером мы придем к ним в ресторан, чтобы продолжить отношения, я спросил его название и местонахождение и получил от Лаймы исчерпывающий ответ. Инга вовремя одевания еще успела залпом выпить два стакана портвейна, после чего я спрыгнул вниз и стал принимать спускавшихся по лесенке девушек.