Прутский поход. Поражение на пути к победе?

Попытки русских дипломатов привели к кратковременному успеху. В противоборстве двух блоков на территории Северной Америки и в Испании российские интересы не вырисовывались. Заключенный Россией на три года союзный договор со Священной Римской империей и Венецией по турецким вопросам в феврале 1697 году носил символический характер. 19 июля 1697 года состоялась встреча Петра Алексеевича и австрийского императора Леопольда I. И сентября 1697 года Евгений Савойский, принц Кариньянский, находившийся на австрийской службе, разгромил турок под Зентой на правом берегу Тиссы. Турецкую армию, вторгшуюся в Венгрию, вел сам султан Мустафа II. На поле брани пали великий визирь и 50 пашей, всего около 30 тысяч воинов, еще 10 тысяч утонули в Тиссе, когда их преследовал принц с императорским войском. Султан бежал в Темешвир, где организовал сбор остатков своей непобедимой армии.

В январе 1698 года к русскому царю прибыли Георгий Кастриот и капитан Савва Константинов. От имени господарей и бояр подвластной Османской империи Валахии посланники просили защиты и покровительства у московского правительства. Валашский господарь Константин Брынковяну предлагал план совместного похода против турок весной — летом этого же года. Успешное предприятие должно было не только освободить народы Дунайских княжеств от «ига агарян», но и привести их, «яко единоверцев, под покров и обладание России». Вера в силу Российского государства рождала в покоренных народах Юго-Восточной Европы уверенность в возможности освобождения от ненавистного османского ига: «дабы учинилась какая польза и помочь от Вас христианам, которые все вкупе с великою надеждою ожидают день и ночь». Брынковяну прислал проект условий. В десяти статьях прописывались положения, на основании которых Валахия могла бы войти в состав России. П.Б. Возницын предложил царю направить русскую армию в Нижнее Подунавье, где «тьмы народа нашего». Мысль стать одним из обладателей Черного моря, покровителем христиан представлялась Петру Великому в эти дни реально осуществимой.

2 мая 1698 года Шереметев прибыл на Мальту. В лице Мальтийского рыцарского ордена Борис Петрович нашел для России союзника в борьбе против Османской империи и Крымского ханства. Магистр наградил его орденом. На обратном пути Шереметев встретился с австрийским императором. На аудиенцию он одним из первых русских оделся в немецкие одежды. Этот шаг сыграет немаловажную роль на приятие Петром I указа от 4 января 1700 года о ношении придворными немецкого платья. На свое путешествие Шереметев затратил 25 тысяч рублей из личных средств.

И все же Великое посольство зря надеялось на помощь Австрии. Голландцы отказались принять прямое участие в русско-турецких конфликтах, опасаясь реакции Франции, с которой Голландия заключила мирный договор. А турецкий султан Мустафа II являлся военным союзником французского короля Людовика XIV, поэтому голландцы и отказались открыто поддержать молодого царя. Австрийцы вступили в переговоры с турками о заключении мира. Периферийные проблемы России и Турции не входили в круг интересов европейских держав.

Европа готовилась к новой войне. Назревали перемены на северном направлении. В 1621 году Швеция отобрала у Речи Посполитой Лифляндию и Ригу, закрыв выход к морю трем немецким государствам — Бранденбургу, Мекленбургу, Ганноверу. После победы в войне 1655–1660 годов Швеция практически превратила Балтийское море в озеро внутри страны. Проектируя политическое будущее, шведское правительство собиралось установить контроль над частью торгового пути Прибалтика — Каспий — Иран — Индия с расширением торгового и политического влияния на Московскую Русь. По балтийской проблеме с союзниками московский царь добился большего успеха, чем по турецкой. Возникла возможность вернуть земли, издревле принадлежавшие Руси. Петр I ставил задачу пробить шведский барьер, который закрывал дорогу новой России к экономике и культуре Западной России. Царь хотел решить и другую задачу: освоить часть пути Астрахань (Азов) — Нарва (Рига, Ниеншанц). Как позже писал А.С. Пушкин, «Петр завоеванием Азова открыл себе путь и к Черному морю; но он не полагал того довольным для России и для намерения его сблизить свой народ с образованными государствами Европы. Турция лежала между ними. Он нетерпеливо обращал взоры свои на северо-запад и на Балтийское море, коим обладала Швеция. Он думал об Ижорской и Карельской земле, лежащих при Финском заливе, некогда нам принадлежавших, отторгнутых у нас незаконно во время несчастных наших войн и междуцарствия».