Прутский поход. Поражение на пути к победе?

28 февраля Петр I подписал объявление о начале войны, которое разослали русским послам в Великобритании, Австрии, Голландии.

2 марта Сенат и губернаторы принесли государственную присягу в Успенском соборе. На случай своей гибели в войне царь тайно обвенчался с Екатериной Алексеевной Михайловой, урожденной крестьянкой Лифляндии Мартой Скавронской, в союзе с которой у него родилось одиннадцать детей. Впервые она отправилась не как любовница, а как законная супруга. Правда, об этом знало только ближнее окружение. Официально Петр I обвенчался с Екатериной 19 февраля 1712 года, после возвращения из Прутского похода и поездки в Польшу и Германию. Перед Сенатом Петр I торжественно объявил Екатерину Алексеевну «истинной царицей и государыней».

Прусский резидент граф Бассевич в своих «Записках» объяснял магическое воздействие этой женщины на царя: «Она имела и власть над его чувствами, власть, которая производила почти чудеса. У него были иногда припадки меланхолии, когда им овладевала мрачная мысль, что хотят посягнуть на его особу. Самые важные приближенные к нему люди должны были трепетать от его гнева. Появление их узнавали по судорожным движениям рта. Императрицу немедленно извещали о том. Она начинала говорить с ним, и звук ее голоса тотчас успокаивал его, потом она сажала его и брала, лаская за голову, которую слегка почесывала. И он засыпал в несколько минут. Чтобы не нарушать его сна, она держала его голову на своей груди, сидя неподвижно в продолжении двух или трех часов. После того он просыпался совершенно свежим и бодрым. Между тем, прежде нежели она нашла такой простой способ успокаивать его, припадки эти были ужасом для его приближенных, причинили, говорят, несколько несчастий и всегда сопровождались страшной головной болью, которая продолжалась целые дни. Известно, что Екатерина Алексеевна обязана всем не воспитанию, а душевным своим качествам».

3 марта Петр I отправил грамоту балканским славянам. В ней звучал призыв к совместной борьбе: «Всем добрым, чистым и кавалерским христианским сердцам должно есть, презрев страх и трудности, за церкву и православную веру не токмо воевати, но и последнюю каплю крове пролияти, что от нас по возможности и учинено будет».

В Черногорию поехали российские эмиссары, уроженцы этих мест полковник М. Милародович и капитан И. Лукачевич. Грамоту Петра I, в которой он призывал балканских христиан пропить турок «в старое их отечество, в пески и степи арамийские», зачитали в доме митрополита Данилы, духовного и светского правителя Черногории. Сердары, воеводы, кнезы приняли решение: «С первой вестью о русском наступлении выступить против войск Османской империи». В письме к своему брату Раде митрополит признавался: «Я — Москвы, Москвы, Москвы. Говорю, говорю, говорю: чей я — того и вся земля».

Царь и царица отправились из Преображенского к Вязьме в «безвестный путь» на войну. Вместе с ними отправился официальный советник по восточным делам Савва Рагузинский. Путь длился около трех месяцев. Передвижение по незнакомой местности осложнялось болезнями. 8 марта царь тяжело заболел. Во время недуга царю донесли, что его любимчик, пользуясь властью, самовольно захватывает имения помещиков в Польше. 11 марта Петр в письме к Меншикову пригрозил: «… зело прошу, чтоб в таких малых прихотях не потеряли своей славы и кредиту; прошу вас не оскорбится о том, ибо первая брань лутче последней; а мне будучи в таких печалех, уже пришло до себя, и не буду жалеть никого». Почти целый месяц Петра I крутили «колика, скоробутик (цинга) и жестокий кашель». Впервые царь увидел так близко свою смерть. Позже, уже выздоровев, он жаловался Меншикову: «Я зело был болен скорбутой такою, какой болезнью отроду мне не бывало, ибо две недели з жестокими палаксизмами была, ис которых один полторы сутки держал, где весьма жить отчаялся». 17 марта Петр из Луцка дал указание Посольской канцелярии — к 1712 году перевести документы «с французского, английского и, если возможно, с венецианского» о традициях наследования и принципах первенства, соблюдаемых при передаче власти и имущества в семьях высочайших особ.

В конце марта 30 тысяч татар подошли к Белой Церкви. Попытавшись дважды штурмом взять укрепления, татары отказались от взятия города. Воспользовавшись сумятицей, киевский губернатор Д.М. Голицын успел организовать объединение кавалерийских полков с драгунскими, казачьими, легкоконными и нанес сокрушительный удар. Современник писал: «…неприятель с великим страхом и стыдом, без остановки, легчающися и кидая свои тяжкости, с тогобочной Украины уходил». Планы татар московиты сорвали. Петр I в письме к Меншикову уведомил о победе русского оружия над татарами: «…о хане, чаю, что вы известны, что с уроном великим возвратился и сын его убит на Украйне. Здесь Заднепрская Украйна вся было к Орлику и воеводе киевскому (Потоцкому) пристала, кроме Танского и Галагана, но оную изрядно наши вычистили и оных скотов иных за Днепр к гетману, а прочих, чаю, в подарок милости вашей в губернию на пустые места пришлем».