Пружина для мышеловки

– И снова правильно. Значит, так: немедленно находишь себе бабу и поселяешь в этой квартире, понял? Пусть она постоянно будет рядом с тобой, когда ты здесь. Даже если ты во сне попытаешься куда-то уйти, она тебя не пустит.

– Но это не может длиться без конца, – запротестовал Лев Александрович. – Ну сколько я смогу здесь оставаться? Неделю, две. В крайнем случае – месяц. А потом что? Я же не смогу поселиться в Москве навсегда, а Жанну оставить за городом. Мы сегодня поссорились, я ей нахамил ужасно и уехал, но ведь рано или поздно придется мириться. И тогда надо будет возвращаться.

– Или разводиться, – с усмешкой заметил Вячеслав Антонович.

– С ума сошел?

– Я – нет. А насчет тебя пока не знаю. Ты о чем думаешь, Лева? О том, как нехорошо разводиться с женой? А о том, как нехорошо сидеть в тюрьме или в психушке, ты не подумал? Ты – убийца, как это ни прискорбно. До сих пор все как-то обходилось, но если ты хочешь остаться на свободе, тебе придется жить по-другому, даже если очень не хочется. Ты обязан предпринять все меры к тому, чтобы эти твои лунатические подвиги больше не повторялись. Будь я на твоем месте, я откровенно поговорил бы с Жанной, все ей рассказал, и про прошлое тоже. Она помогла бы тебе. Но ты устроен по-другому, ты не можешь признаться жене, тогда тебе придется поселить здесь другую женщину, которая ничего не будет знать, но будет по крайней мере за тобой следить и не выпускать из дома в безумном состоянии. Нужно только сделать так, чтобы Жанна сюда не явилась. Сумеешь?

– Господи, Славка, – простонал Аргунов, – о чем ты говоришь? Какая женщина? Где я ее найду?

– Раньше находил. По-моему, у тебя с этим проблем не было.

– А как я сделаю, чтобы Жанна здесь не появилась? Я же не могу ей запретить приезжать.

– Смени замки. Перестань психовать. И не вздумай бегать от милиции, это вызовет подозрения. Если придут еще раз – поговори с ними, ответь на их вопросы. Они тебя пока ни в чем не подозревают, они думают, что ты – свидетель, который мог видеть преступника. Ну и скажи им, что ты никого не видел. Или придумай, что видел, наври с три короба. Веди себя спокойно и дружелюбно.

– Почему ты думаешь, что они меня не подозревают?

– Ну, если бы подозревали, то ждали бы дома, пока ты не вернешься, задержали бы и привезли в ментовку в наручниках, а не ушли не солоно хлебавши. И уж в любом случае, тот милиционер не пришел бы к тебе один, их было бы двое или трое, если бы они думали, что ты преступник. А он ведь был один? Так?

– Жанна сказала… Вроде бы один.

– А что она конкретно сказала? Дословно можешь повторить?

– Что приходили из милиции.

– Приходили… – задумчиво повторил Ситников. – Могуч русский язык, порой и не поймешь, что имеется в виду. То ли безличное предложение, то ли милиционер был не один. Что ж ты не спросил подробности?

– Растерялся, разнервничался. Начал орать на нее. Ну да, да, я сглупил, я повел себя как последняя идиотина, так что, ты теперь будешь мне печень за это выклевывать? Я тебя позвал как друга, чтобы ты мне помог, а не для того, чтобы выслушивать твои замечания!

Алкоголь подействовал, и Аргунов стал агрессивным.

– Теперь ты и на меня орешь, – покачал головой Вячеслав Антонович. – Эх, Левка, Левка. Ложись-ка ты спать, утро вечера мудренее. Проспишься – подумай над тем, что я тебе сказал. Если для тебя проблема найти бабу, я помогу. Совсем не обязательно изображать романтические отношения, можно просто нанять ее за деньги и объяснить, в чем заключаются ее обязанности.

– Я что, по-твоему, должен ей признаваться в том, что во сне ухожу из дома и убиваю детей?! – взъярился Лев Александрович. – Ты что, совсем обалдел?!

– Не кричи на меня, – Ситников повысил голос. – Для бабы можно придумать любую легенду, чтобы она тебя караулила, пока ты спишь. Никому ни в чем не нужно признаваться, запомни это. Всё, я ухожу, мне завтра рано вставать. А ты выпей еще и ложись спать.

– Значит, ты мне не поможешь? – зло спросил Аргунов. – Я зря на тебя рассчитывал?

– Лева, – Ситников, уже собравшийся было идти к двери, снова сел и положил руку другу на плечо, – я не могу сделать то, о чем ты просишь. Понимаешь? Я не могу. У меня нет таких возможностей. Я могу помочь тебе только советом и дружеским участием. Но ты моих советов слушать не хочешь. Придется тебе ограничиться только моим участием. Что еще я могу для тебя сделать?

Аргунов трясущейся рукой налил виски, на этот раз полный стакан, и выпил несколькими большими глотками.

– Не оставляй меня, – пробормотал он, прикрывая глаза. – Не бросай меня одного. Переночуй здесь. Тебя же никто дома не ждет. Какая тебе разница, где спать? Я боюсь, Славка. А вдруг я засну и…

– Я не могу, – мягко произнес Вячеслав Антонович. – Ты видишь, в каком виде я приехал? Джинсы, свитер. Я же не могу в таком виде идти завтра на работу. И все документы, которые мне будут нужны, у меня дома. Я должен вернуться к себе.

– А как же я? – пьяный сон все сильнее одолевал Аргунова, и агрессивность сменилась полувнятным бормотанием. – А вдруг я…