Пружинки и золотинки (сборник рассказов) (ЛП)

— Да милорд. Я обязан жизнью жителям Цитадели. Я обязан возвратить сей долг многократно.

— Готов ли ты стать женщиной? Одеть юбки и лиф? Взять в руки половник и пеленки?

— Да милорд. Мой наставник умирая просил избрать себе дом и защищать его до последнего вздоха. Я выбрал. А юбки... — я вернул герцогу его усмешку. — Не штаны делают из человека рыцаря.

— Но готов ли ты стать ребенком? Утратить мудрость и силу зрелости, потерять выносливость и сосредоточенность ума?

— Да милорд. Магия, дарованная ушедшими богами нашему королевству, вела меня. Сам Эли услышал мои молитвы и направил мой путь. Путь сюда!

Лорд откинулся на спинку кресла, еще минуту испытующе смотрел мне в глаза... и наконец промолвил:

— Трижды предупреждал я тебя, трижды ты подтвердил выбор. Да будет так! Встань же на колено, защитник Цитадели и прими судьбу, так же, как Цитадель приняла тебя!

Так я выбрал дом и судьбу. Мертвый остров, забытое королевство... пусть мертвецы остаются в прошлом.

— Дэвид!

Тонкие, почти детские руки обхватили меня.

— Дэвид! Дэвид... Мне сказали, что ты вернулся в Цитадель и прошел прямиком к его светлости...

— Я выбрал себе дом. И этот дом там, где ты. Здравствуй Клода!

И пусть мертвецы остаются в холодном мертвом прошлом. Я же выбираю живое и теплое будущее!

Эпилог

Черно-серебряный лис дописал последнее слово и аккуратно положил перо рядом с пергаментом. Немного левее чернильницы, как раз в том месте, куда светила полная луна. Он все еще привыкал к новому телу. Наполовину человеческому, наполовину животному телу странного черно-серебристого лиса, прекрасно видящего при свете луны и совсем плохо при свете солнца. Любящего спать днем, и бодрого во тьме ночной. К его новой шкуре, серебристой днем, черной под светом луны. К когтям, к настороженно-чутким ушам, к усам-вибриссам.

И роскошному хвосту. Настоящей гордости любого лиса... и такой проблемой для человека!

Но он привыкнет. Ибо он рыцарь.

И он дома.

Перевод — Claw Lyne.

Литературная правка — Дремлющий.