Прыгун

Я неэмоционально разглядывал темные стекла электровоза, сквозь них не проступало ни малейшего движения. Я со зловещим спокойствием думал, что этот поезд вполне мог приехать сам по себе, управляемый самим собой, а при желании — и прилететь.

Разум мой дрожал в мелкой ряби, глубоко внутри пенилось волнение, и тело изредка встряхивала блуждающая дрожь. Снаружи вид мой казался отрешенным таким образом, когда кажется, что ты наблюдаешь за кем-то со стороны.

Человеческий поток начал редеть, на перроне остались только голуби и люди в синих формах.

Я вынул из кармана джинсов телефон и набрал номер, выбитый на меди моей памяти, на самом высоком месте.

Механический голос иносказательно посоветовал мне расслабиться и сгенерировать другой способ достижения определенности в моем психическом мире.

«…где же ты…»

В то время мы еще не умели общаться таким образом. Наша общая точка соприкосновения еще лежала за границей восприятия, ожидая, когда эмоционально возбужденные души отыщут ее.

«...где ты, маленький монстр…»

На этой мысли она появилась, словно впрыгнула в трещину реальности, не предоставив возможности понять даже, из какого вагона. Схематично нарисовалась вдали и вознамерилась увеличиваться, позволив разобрать в скором времени льняные брюки песочного цвета и белую майку с рисунком улыбающегося, сильно напомаженного рта. А также большую красную прямоугольную сумку на колесиках, ползущую рядом будто своими силами.

Она не улыбалась, лицо выглядело заспанным и злым.

Я слегка споткнулся в собственных эмоциях и даже сник, но неожиданно Сашка крепко обняла меня, а ее голова оказалась у меня на плече. Она поцеловала меня в шею, затем в щеку, затем в губы.

Я онемел.

— Я знаю, о чем ты думал, — заявила она, заглядывая мне в глаза, ища там нужные ей ответы на неизвестные мне вопросы. — И так могло произойти, но не произошло. В последний момент я решила, что нам нужно увидеться.

— Приветствую твое решение, — сказал я, принимая в бесчувственные пальцы длинную ручку ее сумки. — Роскошно выглядишь.

— Вряд ли, — не поверила Сашенька. — Я только проснулась. Меня будил весь вагон.

Я не согласился:

— Ты слишком юна, чтобы подобные мелочи сказывались на внешности.

Мы синхронно показали демоническому поезду спины и медленно побрели прочь.

Раннее утро, отсутствие целей, предвкушение совместного нахождения, лето с его солнцем и уютом — все это способствовало незаметному выводу ситуации в местоположение вне времени.

— Куда мы идем? — остановилась моя демоническая девочка, когда мы покинули здание беспокойного вокзала. Вместе с ней зачарованно завис целый мир.

— Домой, — предложил я, пожимая плечами. — Ко мне домой. А что? — На нас пристально смотрели замершие представители бездомной общественности, голубиная армия, разметавшиеся пестрой мозаикой автомобили.

«...дом, который я приготовил для тебя…»

— Нет, — уверенно отрезала моя гостья. — К тебе мы не пойдем. Пока. — Она уклонилась резко в сторону, уверенно зашагав в собственном направлении сквозь невесть откуда примчавшуюся морось.

— Почему? — Шум колесиков ее сумки заглушил меня.

Но спустя минутную паузу она ответила через плечо:

— Я должна привыкнуть. В твоих стенах ты будешь иметь надо мной преимущество.

«...это неправильно…»

«…непонятно…»

Дождь насытил темным тоном вроде бы робкую мягкость оттенков раннего утра, оживляя декорации и ткани на наших телах.

С замечательно взрослым выражением на юном лице Сашенька закурила.

Грудь моя все так же невыносимо чесалась, и я почти бежал, пытаясь успевать за гостьей. При этом уши начисто закладывал шум колесиков удивительно тяжелой сумки, а левый сосок почти стерся в пыль под воздействием остервенелых пальцев.

«…потерпи…» — услышал я второй раз слова из ниоткуда.

Кажется, они рождались в моей голове, так как по Сашкиному затылку не было заметно, чтобы она пыталась что-то сказать.

Вскоре я потерял ее из вида, тем не менее отчетливо представляя, в какую сторону мне нужно двигаться.

Свинцовая тяжесть сумки превращала правую руку в реку боли, но я терпеливо греб вперед, принимая лицом дождевую сыпь и щупая взглядом впереди себя.

Мучительное путешествие продолжалось около получаса, разбавленное светофорами, подземными переходами, будто абсолютно бессмысленными движениями сквозь гигантские универмаги и будто одинаковые проулки. После чего неожиданно закончилось возле высотного здания гостиницы, исполосованной строительными лесами.

Там я нашел Сашеньку, что со спокойным лицом курила очередную сигарету возле явно неживых дверей, которые когда-то умели раздвигаться, а сейчас мертво покоились, не позволяя даже разглядеть что-либо через заляпанное краской стекло.

— По-моему, она не работает, — заявил я, приблизившись. Сумка остановилась, и уши точно обожгла комариная тишина.

— С чего это? — фыркнула Сашенька. На ней оказалась другая майка, нежно-салатового цвета, с едва различимой надписью — «…тебе это необходимо…», и тугие джинсы в цвет дождя.

— По-моему, ее собираются сносить, — сказал я, покопавшись в памяти. — Взрывом.