Прыщ

— Ну, эта… Не из прачек — у тех ляжки здоровее. Не из кухонных — те в заду толще. А, ты ж с гусями…! Гусятница!

И неугомонный коллега снова потянулся сдёрнуть тряпки с головы девушки. Я снова перехватил его любопытствующую руку… и… скользко ж стало! Оп-па! Упёрся, но не удержался. Соскользнул. И — поймался. Уже «да», но ещё только чуть-чуть. Княжна старательно промолчала, даже не мыкнула в коме своей одежды.

Это радует — не зря трудился-умасливал. Но толпы зрителей…

— Шли бы вы отсюда. Не мешали бы доброму делу исполниться. Не видали, что ль? Самих же так же делали.

— А… Эта… Слышь, боярич, а потом… ну когда сам-то уже… дашь девку побаловаться?

— Иди-иди. Посмотрю на твоё поведение. Шагай быстро и дверь закрой.

Свидетели, наблюдатели и комментаторы удалились. Теперь я мог не спеша… с чувством, с толком, с расстановкой… А не как на пожаре! Помогая себе руками, ногами и всем телом… меняя темп, направление и угол атаки… Скользя, в частности, столь чувствительной кожей нижней части своего живота по столь нежной коже девической попки… Переламывая, например, собственный ствол, об растянутый до звона, из-за крепко ухваченных и раздвигаемых ладошками ягодичек, кожно-мышечный поперечный ограничитель… на обдирочном станке никогда не работали? — «Не надо печалиться, вся жизнь впереди…» — какие ваши годы! ещё, бог даст… и продираясь… прямо-таки бороздя… наконечником своей… кочерги… где-то в окрестностях пресловутой точки «Г»… какой дурак такое название придумал? для русского слуха… хотя, конечно, мы и к любой букве… Никогда не предполагал, что кочерга настолько… сексуальный символ. С её способностями… стрелять за угол, прорывать препоны, взламывать преграды… и ворошить, знаете ли, подёрнувшееся пеплом. Чтобы огонь, значит, заиграл… и воспылал… А конкретный… кочерг, при этом напряжённо дрожит всем… телом, забираясь в самые потаённые уголки… и, не побоюсь этого слова, закоулки… Как много интересного и полезного мы утратили… вместе с печным отоплением…! я уж не говорю о таких многозначных и возбуждающих страсть понятиях как поддувало… горнило… задвижка… вместе с вытяжкой… и, безусловно, чело с хайлом…

А теперь шлёпнуть по попке, опустится на пятки и по восходящей… снова на грани обдирания, но уже об кожно-костяной… тощая она, точнее — худощавая в некоторых местах… рыбу никогда не чистили…? вот так, поперёк лезвия… балансируя на грани боли и удовольствия… эти ощущения различаются только силой… только не надо тренироваться на скобяных изделиях…! и обязательно не забывая девушку… поскольку у женщин нервных волокон четыре, а не три, и один идёт к центру удовольствия от сосков… ну-ну! — я же не щипаюсь, просто легла… мне в ладонь, а остальное я сам… вот даже как? И потереться… а с этой стороны — легонько покрутить-повращать… тихо-тихо… амплитуда не должна создавать опасности… утраты контакта.

Факеншит! Ну почему я не кольт?! В смысле — шестиствольный. И не Шива — в смысле: многорукий. Можно было бы — со всех сторон, в наиболее привлекательной последовательности, комбинации и сочетании… как у Булата Шалвовича: «то вместе, то поврозь, а то попеременно»… Прям не стихи, а концентрирование выражение мечты… мечт…. многих… о многих… Оп-па! А девочка-то меня обгоняет! Не ожидал, не ожидал… видимо, недооценил чувствительности… где-то. Или подействовало возбуждающее воздействие внешних условий: неприличности, непристойности, бесстыдства? «Запретный плод — сладок». А уж запретный грех… особенно — в ситуации собственной полной безгрешности. «Не виноватая я! Он сам пришёл!» — это ж классика! Это ж, типа, я её — против её желания. Никаких мук совести — одно удовольствие.

Глава 302

Я уже выходил на финишную прямую, когда мне снова помешали. Факеншит! Да сколько ж можно! Не оружейное хранилище, а проходной двор какой-то! Ходют и ходют…

Дверь распахнулась, в ней стоял Будда.

Зрас-с-сьте.

Из-за его спины виновато разводил руками «Васисуалий»: не удержали начальника.

Будда неторопливо окинул прищуренным бурято-буддистским взглядом всю мизансцену. В которой я продолжал свои размеренные движения — фиг меня теперь остановишь, только фугасом в голову. Да и то… Я же предупреждал — таракан и без головы два месяца… живёт. Активно. Во всех смыслах глагола «жить». Только не кушает — нечем.

Взамен мирного буддистского приглашения в нирванную… в крайнем случае — альбом с адресами для реинкарнации… Будда злобно исполнил обыденное: зазвучало русское административное.

— Ты…юк! Развели здесь по…ще! Не оружейная светлого князя, а…ще для…щей! Эту…ку-…ку на…й — немедленно.

Да я, собственно, именно этим и занимаюсь… как указано выше — и около-стоящим начальством…

Тут его узенькие глазки адаптировались к полутьме моего подземелья и остановились. И начали расти. В диаметре. Зафиксировавшись на сапожке княжны.

Я-то — «гол как сокол». На мне узоров нет — выглядывать нечего. Почему голого человека сравнивают именно с соколом — не знаю. Ястреб или, к примеру, ворон — тоже не сильно одетые.