Прыщ

«Слушай сюда, проистекать будет отсюда…». Войдя в образ «источника высшей мудрости», «на-все-вопросы-легко-отвечальника» попаданец теряет навык учиться сам. Сужается диапазон восприятия, сокращается количество используемых реакций, нарастает догматизм… — профессиональное заболевание учителей начальных классов.

У учителя — впереди пенсия, у попаданца — неизбежный «бздынь». Утрата способности к самостоятельному, а не по давно известному, поиску решений — катастрофа. И личная — самого прогрессора, и — его дела, «прогресса».

Никто в мире, всё человечество — всё! всегда! — не знает, как застроить «Святую Русь» в 12 веке «белыми» печками.

Ме-е-едленно: не знает — никто.

Способы обеспечения тотальной «белоизбанутности» «Святой Руси» — как «есть ли жизнь на Марсе?» — науке неизвестны.

В моём мире есть организации, которые профессионально занимаются «познанием». «И познаете истину, и истина сделает вас свободными» — никогда такого слогана не слышали?

В таких «познавательных» заведениях «предпочтительны молодые люди с тревожной психикой, нестандартным мышлением и высокими амбициями». Коллеги, как у нас по этим критериям? — Я не про амбиции…

Кстати о познании: до сих пор не выяснил — почему вода мокрая?

* * *

Скучно. Ой, как скучно! Такая… «Древнерусская тоска». Как у БГ:

   «Куда ты, тройка, мчишься, куда ты держишь путь?
   Ямщик опять нажрался водки или просто лег вздремнуть,
   Колеса сдадены в музей, музей весь вынесли вон,
   В каждом доме раздается то ли песня, то ли стон,
   Как предсказано святыми, все висит на волоске,
   Я гляжу на это дело в древнерусской тоске…
   На поле древней битвы нет ни копий ни костей,
   Они пошли на сувениры для туристов и гостей,
   Добрыня плюнул на Россию и в Милане чинит газ,
   Алеша, даром что Попович, продал весь иконостас.
   Один Илья пугает девок, скача в одном носке,
   И я гляжу на это дело в древнерусской тоске…
   У Ярославны дело плохо, ей некогда рыдать,
   У ней брифинг с пол-седьмого, аутсорсинг ровно в пять…».

У меня — ещё хуже. У меня до «выноса музея» — ещё дожить надо. У здешнего Ильи Муромца и одного носка нет — только портянки. Ярославна ещё не рыдает. Но скоро будет. Правда — «по другому мальчику». А что поделаешь? — «Попав под раздачу» византийской разведки поплакать — за счастье, остальных — отпевают.

«В глазах — тоска, в зубах — доска, дверь — на крючке. И сверху — каплет» — знаете что это такое?

Бегу себе на лыжах и скучаю. Чем больше скучаю, тем быстрее бегу. От скуки. Ну, не решается задачка! И непонятно — с какой стороны зайти. Так задумался, что Ивашку чуть до смерти не загнал. Сухан-то ничего, темп держит. Хотя и от него пар валит. А Ивашка… Хорошо хоть на второй день обоз догнали, остановились.

Выскакиваем мы на горочку, уже к Дорогобужу ближе, видим: наш обоз змейкой по целине топает. По полю, по-за рощицей и там, за версту, снова на дорогу вытягивается. А на дороге стоят на ребре завалившиеся дровни, лошадка в сугробе лежит, куча мусора какого-то рядом, палка в неё воткнута, и в стороне, шагов за сто, в чистом заснеженном поле, пляшут два голых мужика.

«Не зная броду — не суйся в воду» — русская народно-транспортная. Вода здесь только в форме снега, но всё равно — я нашему народу поверил и сразу остановился.

Дурдом на каникулах? — Нет, вроде бы… Мужики знакомые, рябиновские. Как с вотчины выходили — были нормальные. Прыгают по снегу, машут руками и ногами, орут…

Пляшущие по сугробам голые мужики… и ни одной бани в округе! Хрень какая-то странная на дороге творится.

Я, как действующий попаданец-прогрессор, от самоуважения и самовосхищения могу так напыжиться, что и штаны стирать придётся. Но остатки-то мозгов ещё есть! И мне не зазорно своё непонимание — перед аборигенами проявить.

— Ивашко, это они… чего?

Ивашко нас догнал, отфыркнул пот с носа, проинформировал лаконично:

— Лось.

Чего «лось»?! Какой «лось»?! Про которого в казачьей песне поют:

   «Мне малым-мало спаЛОСЬ
   Да во сне привидеЛОСЬ»?

Был у меня знакомец с такой фамилией. Очень любил песню про себя слушать.

— Тама… Слева. Лось лежит.

— И? Ивашка, давай, не тяни. Не понимаю я!

— Чего тут не понять? Вона — следы на снегу. Лось с лесу вышел. А тута обоз. А он ломанул. А мужички его копьецом подшибли. А он, стал быть, прыгнул. Дровни снёс, кобылку сшиб.