Прыжок

Она шипит и потрескивает. Все ее тело будто наполнено пузырьками углекислого газа. Ничто не причиняет ей боль. Она чувствует только эти крошечные пузырьки, везде — от кончиков пальцев до корней волос — пузырьки; они лопаются в ее венах, лопаются и щекочут их изнутри, один за другим, даже на языке она чувствует покалывание; она смеется. Первое, что она чувствует, — запах пластика вокруг головы, пластик трется о ее уши, обволакивает чем-то белым и ярким; она думает о нарукавниках для плавания, но им здесь не место, думает она, это все запах, это он все больше смешит ее. Небо слепит сквозь ресницы, даже в глазах покалывает, она не может это унять, не может сфокусироваться, потому что очень ярко, так ярко, что покалывает; зрачки избегают света, прячутся за веками; теперь она чувствует пластик ладонями, он вибрирует под подушечками пальцев, под ней движется что-то большое, и она движется вместе с ним, лежа на спине. И тут она чувствует свои кости среди лопающихся пузырьков, чувствует копчик, лодыжки, запястья; и кажется, будто в ушах разом лопнули все пузырьки и вместо них просачиваются звуки, как вода, холодная и неприятная; она слышит голоса, сирены, грохот, стук, шаги, чувствует капли дождя на лице, свои мокрые волосы на затылке; видит фасады домов и яркие огни и небо, с которого льет дождь; по бокам она видит белую подушку, видит двух мужчин и женщину в оранжевых куртках; они склонились над ней, осыпают ее вопросами; она все еще смеется, но не может ответить, потому что под языком горечь, она не хочет им шевелить. Она моргает, и зрачки фокусируются; она сглатывает, и у нее обостряется слух; она слышит: «Попытка суицида»; она слышит: «Подтверждено»; она смеется и сжимает кулаки, и все ее тело оживает; теперь она внизу, она спустилась; она чувствует, как ее хватают руками; идиоты, думает она, ничего не понимают, совсем ничего. Потому как каждый раз, когда она стояла на крыше, на мосту или на балконе, смотрела вниз, прижимаясь животом к холодным перилам или бетонному парапету, каждый раз, когда чувствовала эту тягу в том месте, где живот соприкасался с ограждением, это свинцовое покалывание, которое вязко просачивалось к икрам, эту тягу вниз, — тогда она яснее всего понимала, что не хотела прыгать насмерть. Она никогда не хотела прыгать, чтобы умереть. Всегда только чтобы жить.

*

Благодарности

Я благодарю Паулу Фюрстенберг, Петера Графа и Ливио Баумгартнер — без них не было бы этой книги.

Я благодарю моего редактора Марго де Век, издателя Филиппа Киля, всю замечательную команду издательства Diogenes, моих агентов Майке Херрманн и Юлию Айххорн и все агентство Graf&Graf за совместный путь от текста к книге.

Я благодарю Паскаля Крайса за то, что подсказал прекрасную идею для эпиграфа.

Я благодарю Лию Цумвальд, Александра Тильмана, Флурину Бадель, Джереми Сарбах, Ноэми Эриг, Бьорна Греве, Марка Яна, Анук Лапперт, Гвенаэль Маттман, Кристиана Хансена и всех участников «Пространства неопределенности» за ценные беседы, ободрение, а иногда и спасительную горячую еду — все это поспособствовало появлению романа.

Я благодарю полицию кантона Базель-Штадт, Марту Штэлин, Мануэля Штайнмана, Давида Блюма, Юлию Минниг и Беттину Нэф за полезные советы и справки, а также всех, кто помогал мне в исследовании и поиске идей.

За подаренное время для написания книги я благодарю фонд Pro Helvetia, Аргауэрский попечительский совет, Литературную комиссию Базеля, чудесный Дом Ледига-Ровольта в Нью-Йорке, Д. В. Гибсона и его команду, Фонд Макса Каде и Немецкий дом в Нью-Йоркском университете, Джулиану Кэмфилд и Сару Гирнер. И я благодарю Всеобщее читательское сообщество Базеля за то, что они есть.