Прыжок

— Куда ты, черт подери, собралась? — Ханнес закатал рукава и снова опустил их, ничего лучше он не придумал.

Марен утрамбовала одежду в чемодан, сунула туда же туфли, купальник и маску для снорклинга. Почему бы и не поплавать с маской? Она взяла и ветровку, шапку и — чем черт не шутит — корсет. Захлопнула крышку, застегнула молнию, поставила чемодан на колеса и протиснулась мимо Ханнеса в коридор. Из спальни она забрала кактус — завернула его в шарф и положила в пакет. В ванной смела всю косметику с полки прямо в сумку. Ей всегда хотелось так сделать. В душевой она тоже навела порядок — прихватила все свое, а то, что не понадобится, скинула на пол кабинки. В шкафу с верхней одеждой у входной двери она взяла плащ и толстую шубу.

— А это чье? — спросила она про джинсовую куртку, которую раньше не видела.

— Это не то, что ты думаешь, — залепетал Ханнес. — Я могу объяснить. Ты же помнишь, садовница… травы на балконе, китайские…

Марен залезла в карман чужой куртки, достала оттуда телефон, связку ключей, на которой болтался фонарик, и пару засохших липовых цветков. Она осмотрела предметы на ладони и убрала их обратно.

— Впрочем, неважно, — сказала она и повесила свои ключи на ключницу.

— Марен. Эй, Карамелька, послушай меня!

Марен резко повернулась к нему.

— Я тебе не Карамелька, проклятый ты анорексик! — огрызнулась она.

— Не понимаю, что на тебя вдруг нашло? Давай все обсудим. Куда ты собралась? — Ханнес старался говорить мягко, чтобы утихомирить ее. Он начал понимать, что она не шутит.

— Подальше отсюда, — ответила Марен.

Она перетащила чемодан через порог и захлопнула дверь прямо перед носом Ханнеса. Тот снова открыл ее.

— Скажи уже, что все это значит? — воскликнул он, его слова эхом отдались на лестничной площадке.

Марен вызвала лифт.

— Ладно, я попробую выразить это понятными тебе словами: я делаю лимонад из моих лимонов.

Ханнес в замешательстве уставился на нее, нахмурил брови. Приехал лифт, Марен зашла в кабину и нажала кнопку закрытия дверей.

— Это значит, что я лимон? — недоумевающе вопрошал Ханнес. — Ты это хотела сказать? — Она слышала его крики через закрытые двери лифта: — Ты хочешь сказать, что я лимон?

Выйдя на площадь, Марен натянула тренч на голову, чтобы укрыться от дождя. Она поспешила к магазинчику на углу, хотела купить вчерашний набор: бананы, воду, презервативы. На бумажке, приклеенной изнутри на стеклянную дверь, было написано: «Закрыто». Марен заглянула внутрь — было темно, почти ничего не разглядеть.

— Я уже пробовал стучать. Все напрасно.

Марен обернулась. За спиной стоял Эгон — тот безумный шляпник, которому она иногда одалживала платье для витрины, пока город не продал его магазин на аукционе.

— К сожалению, они давно уже работают кое-как, — добавил он.

Марен кивнула. Ей бросилось в глаза, как элегантно одет Эгон. На нем были жилет и гетры, даже серая фетровая шляпа. Она и не помнила, когда последний раз видела его в шляпе.

— Куда едете? — Он взглядом указал на чемодан.

— Не знаю, — ответила Марен и подозвала рукой такси.

Эгон склонил голову набок.

— Вы вернетесь? — поинтересовался он.

Марен пожала плечами:

— Не знаю.

— Понятно. — Эгон приподнял шляпу, когда подъехало такси. — Езжайте туда, где вам будет хорошо, — сказал он напоследок и пошел своей дорогой.

Марен погрузила чемодан в багажник, села в машину и захлопнула дверцу. Эгон остановился у кафе Розвиты, снял шляпу и вертел ее в руках. Марен подумала о том, что совсем не знает, где ей будет хорошо и чего она хочет, с годами она разучилась желать. Но больше она не хочет двигаться по жизни вместе с кем-то. Ни на пассажирском сиденье, ни на заднем сиденье чужой жизни. Теперь она сама хочет быть за рулем.

— Куда едем? — спросил таксист, постукивая пальцами по баранке.

Марен еще раз взглянула на Эгона. Тот резко выдохнул, будто ему предстояла трудная задача, снова надел шляпу и вошел через вращающуюся дверь в кафе.

— Отвезите меня в ближайший прокат автомобилей, — сказала Марен таксисту и опустила стекло. Белые полосы дорожной разметки ярко светились на солнце.

Финн