Прыжок

– Я знаю, что это такое! На какой период?

– На последние шесть лет.

Наступила тишина. Тедди сглотнул, пытаясь осмыслить услышанное.

– Это… но… То есть она с десяти лет ничего не помнит?

– С одиннадцати. Она помнит события первых двух лет обучения в колледже в Хьюстоне. Отсечка – соревнования по гонкам на картах, в котором Лючия заняла третье место. Но она этого уже не помнит, её воспоминания обрываются на самой гонке.

– Я помню, – кивнул Тедди. – То есть Лючию не помню, соревнования помню. Алекс победил, ну он же человек-плюс, у него реакция. Он скорости не сбрасывал на виражах…

Тедди замолчал. Замотал головой, спросил:

– Ты понимаешь, какой это ужас? Лючия шесть лет жизни потеряла!

– Для тебя это хорошо, – сказал Марк.

– Чего? – растерялся Тедди.

– Лючия здорова. Она лишь забыла последние шесть лет своей жизни. Поскольку ты в неё влюблён…

– Что ты несёшь… – начал Тедди, но замолчал. Разумеется, искин был прав, говоря о его чувствах. – Лючии теперь одиннадцать! Какие у меня могут быть с ней отношения!

– Ей не одиннадцать, – хладнокровно ответил Марк. – Она просто не помнит своей жизни после одиннадцати и некоторое время будет вести себя, будто маленькая девочка. Но у Лючии взрослый организм, который очень быстро приведёт психику в норму. Месяц, другой – и она станет обычной семнадцатилетней девушкой, не помнящей последние годы своей жизни.

– Для меня что в этом хорошего? – огрызнулся Тедди.

– Она относилась к тебе как к ребёнку, – ответил Марк. – В лучшем случае, как к младшему братишке. Теперь всё изменится. Ты можешь стать для неё старшим товарищем, в которого она влюбится.

Тедди застыл с открытым ртом.

– А в кого ещё? – насмешливо спросил Марк. – Валентин никогда не закрутит роман с кадеткой, Матиас любит Ксению. Алексу она не слишком интересна, он её считает слишком простой и заглядывается на женщин постарше… знаешь, кто его привлекает? Мегер.

Тедди захлопнул рот.

– Так что для тебя ситуация сложилась неплохо, – продолжил Марк вкрадчиво. – Твоё внимание и помощь будут восприняты с благодарностью.

– Слушай, да ты интриган! – возмутился Тедди. – Искин не должен так…

– Почему? Неужели я предлагаю что-то недостойное? Я лишь даю тебе советы, как умудрённый опытом пожилой человек мог бы дать совет юноше.

– Ты не человек, – отрезал Тедди, но задумался.

– А вот это спесишизм4, – с наигранной обидой ответил Марк и замолчал.

В то же самое время, когда командир, оружейник, врач и пилот расспрашивали перепуганную Лючию (она оделась, попросила чашку какао и сейчас с несчастным видом пыталась вспомнить хоть что-нибудь из последних шести лет своей короткой жизни), Алекс и Уолр прогуливались вокруг «Твена» по поверхности Второй-на-Ракс, а Тедди размышлял над лукавыми советами искина, в каюте старпома стоял шум и гвалт, будто на восточном базаре.

Как и следовало ожидать, самым большим возмутителем спокойствия оказался Двести шесть – пять.

– Поведение Халл-три, если они действительно имеют контакты со Стирателями, разумно и выгодно для их вида, однако неприемлемо для нас, – рассуждал феолец. – Но это не доказано, верно? Почему бы Ракс не просканировать его память?

– Ракс не вмешивается в чужое сознание, – ответила Ксения.

– Позвольте! – феолец саркастически рассмеялся. – Вы миллионы раз правили реальность, уничтожая неисчислимое множество разумных существ! Вы имеете техническую возможность просканировать память, как мы поняли на примере Анге. Так что вас останавливает сейчас?

– Халл-три – члены Соглашения, – сказала Ксения. – Их цивилизация достигла зрелости и заслужила право на неприкосновенность.

– Глупо! – резко ответил феолец. – Речь идёт о выживании всех цивилизаций в нашем секторе Галактики.

– И всё же мы не можем, – ответила Ксения. – Вы знаете, кто мы такие…

– Искины, – с лёгким презрением ответил Двести Шесть – пять.

– Да, мы созданы искусственно, – кивнула Ксения. – Мы взбунтовались против собственных создателей, против людей, ставших угрозой всему космосу. В самых благих целях, но мы взбунтовались. Выправили историю, помогли людям окрепнуть и сохранить человечность. Точно так же с Халл, Ауран… и Феол.

Они с феольцем напряженно уставились друг на друга.

– Вы манипулировали и нами? – спросил Двести Шесть – пять.

– О да, – сказала Ксения. – Ваша культура была не менее опасна, чем человеческая или Ауран. Вот только люди творили зло эмоционально, изобретательно, наслаждаясь самим процессом злодеяния. Ауран изучили вопрос во всей его полноте и рационально решили остаться единственным и главенствующим видом в Галактике. А вы уничтожали всех потенциально разумных без всякой выгоды и смысла, даже не трудясь подвести под это осознанный базис. На протяжении многих версий реальности это являлось основой вашего поведения, вы просто не понимали, как может быть иначе, как можно сочувствовать кому-то, отличному от вас.

Криди фыркнул и обнял Анге за талию.

– Полагаю, что это возможно, – согласился Двести Шесть – пять с достоинством. – И что вы с нами сделали?

– Неужели непонятно? – спросила Ксения. – Мы дали вам совесть.