Прыжок через пропасть

Специально для этого дня монсеньор Бернар приготовил сюрприз племяннику.

Едва король и гости его ложи расселись, как герольд дал эффектную, на публику рассчитанную отмашку, и в ристалище строгой цепочкой выехало пятьдесят солдат в длинных плащах цветов королевского дома. Красный плащ чередовался с синим, и так далее…

— А это еще кто такие? — благодушно поинтересовался король, чувствуя, что если его не поставили в известность, значит, для него приготовили что-то интересное и красивое.

— Это? Это, Карл, солдаты… — ответил Бернар и улыбнулся почти неуловимо.

Конники выстроились в строгую линию под королевской ложей, спиной к королю. И одновременно, по команде герольда, откинули плащи, поднесли к губам боевые рожки, обычно зовущие воинов в атаку, и протяжно затрубили. Единый мощный звук, сливаясь из пятидесяти рожков, повис над берфруа и над ристалищем. Карл заулыбался. Ему понравилась затея дядюшки.

И тут же, вызванные громким сигналом, из своих палаток одновременно вышли все десять зачинщиков. На них были прекрасные парадные доспехи с золотой насечкой, каждый из которых мог бы служить украшением самой изысканной галереи любого из королевских дворцов. Утреннее солнце, еще не жаркое, сияло и играло, отражаясь в золоте и стали, придавая параду яркую торжественность и зрелищность.

Герольд начал официальное представление. Имена, титулы и заслуги рыцарей звучали громко и протяжно. И тут же в каждом из углов ристалища помощники герольда повторяли эти звучные имена и титулы, чтобы все слышали и все помнили, какие славные воины будут демонстрировать свое мастерство.

Торжественная процедура радовала сердце монарха, но он все же выглядел рассеянным, осматривая поле предстоящих схваток, рыцарей-зачинщиков и рыцарей со стороны.

— Ваше Величество, — раздался за спиной отвлекающий шепот майордома. — Ярл Райнульд Трюгвассен желает выразить вам свое уважение.

Карл поднялся. Одновременно, услышав сообщение, поднялся и дядюшка Бернар, понимая, что граф Оливье, как маршал турнира, должен сидеть в первом ряду и не может уступить место брату норвежского короля. Все придворные всегда дорожили местом, расположенным как можно ближе к королю. Только один монсеньор Бернар, понимая, что у него, в соответствии с родственными отношениями, ничего не прибавится и не убавится от того, где он будет сидеть, был к этому равнодушен. И потому Бернар просто шагнул через ряд, чтобы оказаться у короля за спиной рядом с Алкуином, появившимся в ложе с опозданием.

По проходу, стуча грубыми морскими сапогами, прошествовал тяжеловесный эрл. Поклонился с достоинством и уважением, с особой северной грацией.

— Я рад приветствовать вас, Ваше Величество, на этом торжественном и прекрасном зрелище, вполне достойном славы королевского войска, — сказал Райнульд низким голосом, произнося франкские слова почти без акцента. В молодости ярл служил командиром одного из отрядов личной гвардии византийского императора, и большую часть его отряда, наряду с норманнами, составляли франки. Там он и имел возможность выучить в дополнение к греческому и франкский язык. — Меня привел в ваши края случай, о котором я хотел бы поговорить позже, если у вас найдется для меня несколько минут. А сейчас, Ваше Величество, я не желал бы отвлекать вас от зрелища, и только имею нескромность поинтересоваться вашим самочувствием и самочувствием королевы и ваших детей.

— Благодарю вас, ярл. В нашем семействе все члены отличаются завидным здоровьем и только радуют глаз тех, с кем общаются. До тех пор, пока живы… Единственно, вы напомнили мне, что у меня стало на одного сына меньше. Карломан погиб в бою прошлой осенью. Но погиб он как достойный воин, с копьем в руке, и каждый рыцарь должен желать себе подобной кончины. Теперь у меня осталось только два сын, средний — Пипин, и младший — Людовик, между ними я и разделю свое королевство, когда Бог призовет меня к себе [49].

— Вот как, Ваше Величество… — задумался над чем-то своим Райнульд. — Странная ситуация… Простите, я не намеревался вернуть вас к грустным воспоминаниям.

— Ничего странного, — по-своему понял Карл ярла. — Это обыкновенная жизнь. Я прошу вас занять место рядом со мной и рассказать, как обстоят дела у моего царственного брата короля Норвегии.

Ярл сел на место монсеньора Бернара и казался более задумчивым, чем сам король.

— Телом король здоров, чего желает и вам, Ваше Величество.

— Когда говорят, что человек, там более король, здоров телом, подразумевается нечто недосказанное, связанное с духом.

— Я не могу утверждать, Ваше Величество, что мой брат находится в лучшем состоянии духа, точно так же, как и я сам. Он с удовольствием оказался бы сейчас в этих краях, чтобы лично выразить вам, Ваше Величество, свое уважение, но дела государственные не позволяют ему покидать тронный зал больше, чем на четыре часа, которые он ежесуточно тратит на сон.

— У вас что-то произошло? — напрямую спросил Карл, который не имел склонности к витиеватой речи и раздражался, когда с ним начинали говорить подобным образом.