Прыжок через пропасть

Выйдя из скромной палатки аварца под ревнивым взглядом Сигурда, который считал, что за время, проведенное там, сообщение можно было повторить десять раз по десять, королевский посланец отправился в палатку соседа эделинга Аббио, чтобы зачитать королевскую волю и Годославу, как все уже почти откровенно называли второго рыцаря-инкогнито. Там герольд тоже оставался достаточно продолжительное время. Герцогу снова показалось, что, удостоив его самого только коротким визитом, им опять пренебрегли. Это уже, решил Сигурд, походило на откровенную травлю. Но травля беспокоила его мало. Волновало другое.

Как оказалось, Карл понял ситуацию лучше, чем Трафальбрасс представлял. Герцог по наивности рассчитывал, что Каролинг всерьез озадачен его сообщением, и ждал, когда королевские стражники посетят маленькую палатку рядом с палаткой эделинга Аббио. Или хотя бы высокого рыцаря, не назвавшего своего имени, пригласят к Карлу для учинения разбирательства. Этого не произошло. Стражники прибыли, но не королевские, а турнирные, сопровождающие герольда. Более того, герольд оказал маленькой палатке внимания даже больше, нежели герцогскому шатру, и вышел оттуда, отирая усы. Должно быть, Годослав угостил гостя медом.

Складывалось мнение, что король Трафальбрассу совсем не поверил и приказал своим людям продемонстрировать это. Следовательно, датскому герцогу нанесено новое оскорбление. И он уже потерял оскорблениям счет, в душе мечтая отомстить всем вместе и каждому по отдельности. Но самое плохое крылось в том, что очередной план не удался. Замешанный на клевете, которую невозможно ни опровергнуть, ни доказать, инвертировал бы инкогнито жителя маленькой палатки и, возможно, поссорил бы его с Карлом, чего Трафальбрасс и добивался в идеале. В том, что там живет именно Годослав, герцог уже не сомневался. Оруженосец, который позволил себе оскорбить Сигурда, откровенно сказал, что с детских лет служит князю бодричей.

Вернувшись к себе в шатер, Трафальбрасс обругал в избытке злости своих оруженосцев.

— Я уже много лет учу вас, бестолковых, а пользы не вижу. Никогда не говорите лишних слов, идиоты! Если бы ты, Гунальд, не был болтливой бабой, то сначала ударил бы кинжалом и только потом произнес бы первое слово. И никто не посмел бы обвинить тебя, защищающего честь своего господина. А теперь выходите в ристалище и убейте этих негодяев! Это для вас единственное спасение.

Оруженосцы вели себя уверенно, да и он в них не сомневался. Оба прошли с Сигурдом немало походов и владели оружием в достаточной степени, чтобы проиграть схватку людям, которых даже внешне, оценивая бойцовские качества каждого, никак нельзя с ними сравнивать.

— Божий суд всегда творится руками людей… — изрек Гунальд.

— Вот я и посмотрю, насколько крепки ваши руки, раз уж с мозгами у вас плохо…

* * *

И в этот раз, ко всеобщему удивлению, хотя ордалия [43]и не входила в объявленный список турнира, берфруа опять оказались почти полностью заполненными. Каким-то образом люди узнали о происшествии и поспешили занять места. Впрочем, в лагере воинов-саксов всегда было много посторонних. Они-то, должно быть, и разнесли весть. В отсутствие Карла в королевской ложе сидели две группы зачинщиков, одинаково настроенных против Сигурда и желающих его унижения кроме, разве что, сарацина Салаха ад-Харума, который к герцогу был равнодушен и вообще старался не вмешиваться в местную политику. В команде зачинщиков с сакской стороны отсутствовал только рыцарь, выступающий инкогнито, поскольку его оруженосец участвовал в схватке. Здесь же, в ложе, находился и хмурый Оливье, получивший распоряжение Карла стать земным судьей, в соответствии со своей административной должностью [44]. Таким образом, Оливье обязан был официально объявить победителя и назначить проигравшему штраф в соответствии с назначенной королем суммой в 250 солидов. Сумма немалая для такого спора. Полное вооружение конника вместе с конем стоило столько же. Сам граф был недоволен королевским поручением. Судья должен быть беспристрастным, а его отношение к Сигурду назвать таковым было трудно. Но Карл остался неумолим.

С одной стороны ристалища в ресе конными ждали начала, тихо переговариваясь друг с другом, два похожие один на другого рыцаря-инкогнито. Высокие, широкоплечие, с закрытыми лицами, они были окружены слугами и оруженосцами-славянами. В противоположном ресе, тоже конными, приготовились смотреть бой Сигурд и несколько рыцарей-саксов.