Прыжок леопарда

– Еще двое, сир. Наш Гильом Клитон и мессир Тьерри де Эльзас…

– Он же по материнской линии ведет свое родство!..

– Наш Гильом тоже, сир… – Сугерий вскинул голову и напряг свою память. – Если не путаю, сир, то мать мессира де Эльзас приходится сестрой покойному графу Роберу II Иерусалимскому.

– Это очень близкое родство, да и салического закона во Фландрии не признают, отдавая предпочтение прямой кровной линии… – кивнул король. – А наш Гильом Клитон? У него-то, надеюсь, тоже все в порядке?..

– Тут несколько хуже, сир. Он уже перешел линию прямой крови…

– Не путай меня, рассказывай! – Людовик скрестил руки на животе.

– Был граф Бодуэн Пятый. Тот, кто был опекуном при вашем батюшке Филиппе, царствие ему небесное. Так вот. У него было два сына и дочь Матильда, та, которую вытребовал себе в жены Гильом Завоеватель Нормандский…

– Она, стало быть, приходится бабушкой нашему Гильому…

– Да, сир, – Сугерий кивнул, – линия прямой крови прервана. У мессира Тьерри де Эльзас больше прав.

– А вот это, мой верный Сугерий, мы еще поглядим! – стукнул кулаком Людовик. – Шарля еще, слава Богу, не убили. А у нас, как сюзеренов, есть право назначать графа Фландрии, в случае чего…

– Лишь бы рыцарство и горожане его приняли… – буркнул себе под нос Сугерий.

– Заодно и рельеф взыщу… – С наслаждением произнес Людовик.

– Сир, нам нельзя даже будет думать о сколько-нибудь приемлемой сумме. Придется довольствоваться конем, сбруей и полным доспехом, как всегда было заведено у графов Фландрии…

– Это, мой друг, когда прямая линия соблюдалась. – Не унимался Людовик. – А когда судьба-злодейка выписывает кренделя, тут и нам надо не плошать!..

– Новому графу нужны будут средства, да и народ злобить нельзя… – тихим, но настойчивым голосом произнес Сугерий.

– Поживем – увидим. Завтра же готовить пять сотен отборных рыцарей… – Людовик показно зевнул и, потянувшись, встал. – Мне пора к супруге. Долг, знаешь ли… – Он игриво подмигнул Сугерию. – Ой, прости меня! Я ведь и забыл, что ты живешь живым скопцом!..

– Луи! Ну, так же нельзя! – покраснел Сугерий.

– Ладно, ладно, уж и пошутить нельзя… – Людовик подмигнул ему. – А кто у нас, по слухам, живет в блуде с прекрасной смуглянкой-мавританкой, а?..

– Сир! – Сугерий сделался пунцовым. – Я обращаю заблудшее дитя в лоно нашей истинной веры…

– Что-что?! – Людовик затрясся от хохота. – Куда ты ее лоно обращаешь?..

– Ваша пошлость, сир, как и ваша власть, безграничны…

– Прости, брат, прости… – Людовик обнял его. – Иной раз, понимаешь, хочется внести свежую струю в напряженный разговор.

– У вас, сир, поразительная манера все опошлить и отделаться смешками, особенно тогда, когда я завожу разговор на серьезные темы…

– Да уж куда серьезнее… – Людовик сделал вид, что расстроился на аббата.

– Если вы, сир, как и ваш покойный батюшка, любитель задирать юбки всем женщинам в радиусе пяти лье, то меня прошу не приравнивать к столь знатной компании.

– Господи! Сугерий! Ты, что, обиделся? Правда? Ну, прости ты меня, прости, ради Христа. Честное королевское слово – больше не буду! – Людовик обнял аббата.

– Зарекалась свинья желуди не есть… – проворчал Сугерий, который в глубине души уже давно простил шутки своего короля и друга, ведь они столько уже прошли рука об руку. Можно сказать, что он и не обижался. Он радовался тому, что его король все еще способен на шутки, значит его сердце все еще открыто дружбе и искренним чувствам.

– Значит, ты считаешь, что англичане, если конечно это они причастны к проблеме во Фландрии, сделают ставку на бастарда де Ипра? – Людовик снова вернулся к прерванному шутками разговору.

– Он или Тьерри. – Сугерий кивнул в ответ. – На остальных не стоит даже внимание обращать…

– Ладно. До завтра. Собирай, втихушку, самых преданных и верных, да и Гильома прихвати с собой. А заодно и нашему де Леви работенка привалит. Будет пасти его от всякой напасти, не приведи Господь… – перекрестился король.

– А заодно, сир, он будет подальше от глаз графа Тибо и его побитого братца.

– Ой, мама родная! – спохватился Людовик. – Без меня поедут, нам же еще предстоит разговор с графом Тибо о мире и любви… – он плюнул на пол.

– Он не поверит нашим словам и предложениям, сир…

– Поверит, если… – Людовик поднял глаза к небу.

– Если вы поставите Гильома на Фландрию, уж точно поверит. – Согласился Сугерий, прочитав мысли короля. – Только вот графа Шарля уж больно жалко…

– Жалко, не спорю. Зато его отец сильно осерчает и, возможно, предоставит свой флот для блокады Англии… – парировал Людовик.

– Надо еще будет доказать ему, что в смерти его сына виновата Англия…

– Может письмо, какое показать, мол, перехватили… – посмотрел на аббата король, – ты как думаешь?..

– Шито белыми нитками. Генрих плюнет на него и скажет, что не видывал и не слыхивал. Тогда наши морды, ох, как вытянутся…

– Тогда надо поймать шпиона англичан и желательно с тайными шифрами, перепиской и инструкциями… – не унимался король.

– Сир! Господи! Да не считайте вы англичан идиотами! Не будет такого никогда! – отрезал Сугерий.

– Ну не будет – значит, не будет… – равнодушно ответил король.